Эрея: Последняя Миссия

Симона Л. Грэй

Мансур вытащил из кармана халата флэшку-носитель с вирусом и, подойдя к центральному компьютеру, воткнул её в паз.

"До полного уничтожения информации 30 секунд. Двадцать девять... двадцать восемь..."

В душе все запело. Насвистывая, Мансур подошёл к плацентарным капсулам. Осталось только уничтожить почти готовые образцы и можно будет уходить. Взрыв и последующий за этим пожар, сделают восстановление лаборатории невозможным.

И нет, он не боится, что его эксперимент кто-то сможет повторить. Он сделал

все, чтобы стать лучшим из лучших! Таких как он нет и не будет ещё очень долгое время - ведь все его знания являлись результатом кровной мести. И для того, чтобы создать нечто, хоть отдалённо напоминающее его сегодняшний триумф, нужны, как минимум его исследования, результаты десятков тысяч экспериментов и, проводимые с ювелирной точностью, изменения генома. Нет, сейчас любая лабораторка могла модифицировать генетический код эмбриона... Но ведь не главное как... Главное - знать, где! И только он знал, что стоит модифицировать, а что нет. А изменить и усовершенствовать сознание создаваемого организма, это вам не цвет глаз поменять.

Мансур обернулся на тихий взрыв и увидел валящий из компьютера дым. Все! Пора заканчивать. Мужчина подошёл к первой капсуле с младенцем. Учёный вытащил из халата окровавленный нож (подумаешь, пришлось убить троих коллег! Они те еще крысы были!) и, набрав код разблокировки, недрогнувшей рукой выгнал клинок в тело неродившегося ребёнка. Мучила ли его совесть? Нет. Не мучила. Эти дети - чудовищная по своей сути мерзость, которая никогда не должна была появиться в этом мире. И раз создал их он - то и исправит свою ошибку тоже он!

Мужчина продвигался от одной капсулы к другой. Девочек он решил нейтрализовать первыми. Он создал каждую пару как дополнение друг к другу и, если что-то пойдёт не так, и он не успеет закончить задуманное, то уцелевшие образцы мужского пола все равно не выживут. Он позаботился об этом, сделав их зависимость от женских особей если не абсолютной, то близкой к этому.

Мансур открыл последнюю капсулу. Занёс нож, и вдруг... замер.

Лика! Сестричка моя!

Мансур почувствовав жжение в лёгких, понял что так и стоит, затаив дыхание, занеся руку над крошечным тельцем. Не в силах завершить начатое и убить эту малышку, которая, словно по злой насмешке судьбы, как две капли была похожа на его погибшую сестру. Нож в руках мужчины дрогнул...

– Что здесь происходит...

Визгливый голос заведующей, прервался хрипом из пробитого горла - реакция у Мансура, несмотря на возраст, нездоровый образ жизни и смертельную болезнь, оказалась хорошая и нож, который Мансур не раздумывая метнул, достиг своей цели.

Мансур, забыв про девочку, направился к заведующей, которая каким-то чудом не подохла от полученной раны. Присел на корточки и всмотрелся в выпученные блёклые глаза.

– Чего-же тебе в кабинете-то не сиделось, а, Грымза?
– беззлобно поинтересовался он и, наклонившись, забрал из вялых пальцев женщины пульт-сигналку с кнопкой охраны.

Осуждающе поцокал языком, открыл пульт, выковырял ногтем батарейку из устройства и, небрежно бросив уже бесполезные запчасти рядом с хватающей руками воздух женщиной, уверенно поднялся.

На

то, чтобы извлечь из плацентарной капсулы малышку, пережать пуповину и закутать, разьяренно верещящую малявку в собственый халат, ушло минуты две. Ещё пять минут у Мансура ушло на то, чтобы выбраться из здания.

Он уже был на соседней улице, когда услышал приближающийся к лаборатории вой сирен эктренных служб. Проклятье! Наверное, кого-то он все таки не добил... Мансур посмотрел на часы. А в общем-то, это и неважно. Через мгновение, прозвучал такой взрыв, что ближайшие окна просто повылетали из рам. Малышка, до этого только сучившая ручками и ножками в целлофановом пакете, громко заверещала. Мансур в отчаянии осмотрелся. Да, сейчас ночь, но после такого взрыва - мужчина с ребёнком в целлофановом пакете из супермаркета, наверняка привлечёт к себе внимание. Ему нужно выбираться отсюда и, как можно быстрее! Заприметив в подворотне мусорные баки, он направился туда. Откинув крышку, он покачав малышку, аккуратно положил её на кучу мусора и, подумав, положил в кармашек халата кристалл настроения. Вообще-то это было ещё одно его изобретение, созданное для того, чтобы пары детей могли лучше чувствовать друг друга. Эдакие эмоциональные резонаторы и стабилизаторы... Но, именно сейчас, это была потенциальная улика, которая могла связать его с уничтоженной лабораторией.

– Я скоро вернусь!
– пообещал Мансур, внимательно наблюдавшей за ним малышке и, закрыв крышку бака, поспешил прочь.

Странно, но его не преследовали. Никто не гнался за одиноким, скромно одетым мужчиной с усталым лицом, который неспеша шёл к парку с озером. Никто не приказывал ему остановиться и поднять руки вверх. Все были заняты своими проблемами.

Потирая тянующую от боли грудную клетку, Мансур дошёл до своей любимой скамейки у самой кромки воды и устало опустился на свеже-выкрашенное сиденье. Боль в груди стала резче и злей и теперь тянула ключицу и отдавала под лопату. Пробормотав проклятие, Мансур вытащил из кармана таблетки с обезболивающим и, вытряхнув из бутылочки сразу две, отправил их в рот.

Внезапно на него накатила дикая усталость. Растирая грудную клетку, он поморщился, ожидая, пока лекарство подействует. Озеро позолотили первые лучи восходящего солнца, расходясь бликами на воде. Рука сама нашла в кармане футляр в фотографией и он вытащил её, рассматривая слегка выгоревшее изображение.

– Манся, нам пора!
– он вздрогнул услышав такой родной голос сестры. Она никогда не могла выговорить его имя, но Мансур никогда не обижался на то, что Лика превратила его имя в кошачью кличку. Неверяще, он поднял слезящиеся глаза вверх и улыбнулся...

Через два часа, его обнаружила старушка Мэлори, которая вышла выгуливать своего мопса.

– Придставляете, я иду-иду и тут Лили как залает. Я сначала и не поняла, чего енто она так растявкалась, а потом смотрю. Мужчина сидит. Улыбается так вежливо, вот знаете... муж моей соседки по подъезду...

Полицейский мученически вздыхает и с тоской смотрит на подслеповатую старушку, которая в очередной раз съехала с рельс своего рассказа. Похоже, он тут застрял до обеда, собирая показания у этой болтливой маразматички...