Эрхегорд. Старая дорога
Шрифт:
– Вы знаете, что он гирвиндионец? Думала, вы в наших краях не так давно.
– Читал Гаона Свента из Ликинора.
– «Поучение о разнообразии народов»?
– Именно.
– Чудесный был старичок.
– Свент?
– Да. Это ж надо умудриться столько написать о разнообразии народов Кольца и при этом ни разу за всю свою долгую жизнь не покинуть мелкотравчатый Ликинор. Говорят, он даже не умел ездить верхом.
– Действительно говорят.
– И что же он написал про наш Гирвиндион?
– Многое.
– Например?
– Боюсь, не вспомню ничего, что можно
– С боевым молотом?
– Именно.
– Нордис добрый. Если его не злить.
– Логично.
Я еще не знал, как относиться к Эрзе и что вообще думать об этом разговоре, но не мог не отметить ее красоту. В легком тканом костюме с короткими рукавами и узким плоеным воротником она смотрелась ничуть не хуже, чем в ночной саффе. На руках у нее были светлые кожаные перчатки, вместо привычных сандалий – диалинки на высокой деревянной подошве. В умеренной красоте Эрзы не было ничего величественного, однако весь ее облик таил что-то притягивающее, завораживающее. Отчасти нескладная, с чересчур пышными и длинными волосами при таком небольшом росте. Вся тонкая, как жила – не слабая, а натянутая, подобно тетиве, с лицом, которое могло бы послужить образчиком для гравюр того же Гаона Свента при изображении лучших черт людей среднегорной полосы, но с излишне заостренными ушами, верхушки которых прорезали даже густую шапку волос. Эрза заставляла смотреть на себя, пристально и с неожиданным наслаждением изучать каждую несуразицу ее красоты. Если б не первые тонкие морщинки, я бы подумал, что она еще не получила кухтиар, но и без того ей могло быть и двадцать, и тридцать лет. В этом противоречии тоже крылось что-то приятное.
– Миалинта знает, что она ваша подруга? – небрежно спросил я и заставил себя отвести взгляд от девушки.
– Догадывается.
– Даже так?
– С тех пор, как помогла мне бежать из Багульдина.
– Бежать? От чего? Или от кого?
– Вы заинтригованы?
– Просто любопытствую.
– В наших краях любопытство – порок и карается строго.
Я невольно покосился на глыбу Нордиса. Гирвиндионец, как и прежде, стоял неподвижно. Не зря их называли колунами. Голова у наемника в самом деле была почти треугольной, с заостренным к подбородку лицом, и отчасти напоминала лезвие колуна. Низкий широкий лоб. Над ним короткими кудрями топорщились грубые черные волосы. Сросшиеся над переносицей брови угольной чертой рассекали кожу от виска к виску. Лицо без чувств и, кажется, без мыслей.
– Не мне вас судить. – Эрза отвернулась к окну и теперь стояла ко мне спиной, будто нарочно позволяя внимательно осмотреть себя со всех сторон. – Я и сама порой излишне любопытна. Скажите, что случилось с Мией.
– Вы не знаете?
– Знаю. Она рассказала. Но… – Эрза резко повернулась ко мне. – Миа изменилась. Ее поведение, ее слова… И эти глаза… Вы заметили, что они меняют цвет в зависимости от настроения?
– Заметил.
– Как необычно. И неудобно. Запомни соответствие цветов и спокойно читай ее чувства.
– Думаю, это временно.
– Что?
– Радужки стали меняться два дня назад. До этого они были жемчужными. Словно
– Отблески Млечного Пути… Вы всегда так внимательны к женским глазам?
– У всех фаитов такие глаза. В них будто застыло небо.
– Фаитов можно отличить только по глазам?
– По волосам. По изменившемуся поведению.
– Так и есть. – Эрза кивнула.
Подошла ко мне – достаточно близко, чтобы я в деталях услышал ее сложный аромат из смеси черемухи, сирени и какого-то еще сладкого, мне не знакомого цветка.
– На Дарве фаитов останавливают. Никто из тех, кто покинул Целиндел в западном направлении, не доехал даже до отворота в Нилм. – Девушка говорила на удивление четко, быстро. При этом неотрывно смотрела мне в глаза. Радужки мягко-голубые, с примесью темно-синего. – Миа сказала, что сопровождает вас в Авендилл, затем уже вы сопровождаете ее в Оридор. Обе затеи – глупые. Но все это неважно. Потому что она не проедет заставу. Фаитов отлавливают. По распоряжению коменданта.
– Я ничего…
– Это не разглашается. Впрочем, фаитов ловит не только стража.
– Кому…
– Их ловят наемники.
Эрза говорила напористо, не позволяла прервать себя вопросом. Смотрела настойчиво, при этом чуть наклонилась вперед. Мне стало тесно.
– Фаиты – нечто новенькое. И многим интересно, что они из себя представляют. Правда ли, их тела иссыхают после смерти? Правда ли, они видят больше, чем другие люди? Правда ли, питаются солнечным светом, а в темноте умирают от голода?
– Чушь какая-то…
– И вы готовы всем доказывать, что это чушь?
– Я…
– Нет. Проще поступить иначе.
– И как?
– Отказаться от поездки по Кумаранскому тракту.
– Мы…
– Нет, я не буду отговаривать вас от затеи с руинами и городом книжников. – Начинало злить то, как легко и самоуверенно Эрза срезала любое из моих возражений. – Это ее выбор. Но вот так отправлять подругу на смерть я не могу. Миалинта меня не слушает. Не верит, что кто-то на заставе посмеет схватить дочь наместника, пусть и… ненастоящую.
– Ненастоящую?
– Это самоубийство. И в память о том, как однажды Миа спасла меня, я сделаю все, чтобы спасти ее в ответ. Пусть даже она этого не понимает.
– А что вы предлагаете? Остаться в Целинделе? Вернуться в Багульдин?
– Отправиться по Старой дороге.
– Но… – Тут Эрза не стала перебивать. С интересом наблюдала за моей реакцией. – Я слышал, Старая дорога закрыта.
– Ее закрыл страх.
– Для вас этого недостаточно?
– Я этим живу.
– Страхом?
– Мои люди сопровождают тех, кто едет по Старой дороге.
– Зачем сопровождать, если дорогу закрывает только страх?
Не только. Крысятники. Оскотинившиеся наемники. Мелкие воришки. Отбросы, которым не нашлось места даже на окраинах Предместья. Ждут там легкой добычи. Мечтают добраться до пропавшего Лаэрнора и сцедить все богатства его знатных жителей. А попутно грабят проезжих.
– Значит, дорогой все-таки пользуются? Иначе грабить было бы некого.
– Пользуются. Но грабят лишь тех, кто пожадничал и отправился туда без сопровождения.