Эрих Хартманн — белокурый рыцарь рейха
Шрифт:
«Восстание в Шахтах произошло потому, что администрация хотела отправить меня на тяжелые работы, а я сказал, что я старший офицер и не обязан работать. Поэтому я не работал, а мятеж начался, когда они посадили меня в карцер».
Русский широко улыбнулся.
«Но, Эрих, таких проблем в Дегтярке нет. Я согласен с тем, что ты не должен работать. Это право старшего офицера. Я согласен с тобой».
«Тогда, комендант, у вас не будет мятежа».
«Прекрасно, Эрих, прекрасно. Мы понимаем друг друга».
Но это хорошее начало не затянулось слишком долго. Эрих был помещен в барак особого режима, который представлял собой тюрьму внутри лагеря Дегтярка.
В нескольких рядах грубых бараков содержалось около 4000 человек. В каждый барак русские набивали до 250 человек. Для увеличения вместимости зданий использовались трехярусные нары. Примитивные отхожие места находились снаружи и не обеспечивали никакого укрытия. Пленники в России не имели никаких секретов… Вокруг бараков, но внутри лагерной ограды, находилась запретная зона, которую охраняли служебные собаки. Внешняя ограда представляла собой высокий деревянный забор, обвитый по верху колючей проволокой. Внутри деревянного забора находилась изгородь из колючей проволоки под током. Любой человек, прикоснувшийся к ней, был бы убит на месте. Внутри нее находилась изгородь высотой 8 футов, тоже обвитая колючей проволокой. Из лагеря не было ни одного побега. Никто даже не думал попробовать бежать.
Блок особого режима служил для содержания трудных заключенных, к которым принадлежал и Эрих. Это была тюрьма внутри тюрьмы. Его новый дом был второй, маленькой тюрьмой, построенной внутри общего периметра Дегтярки, который мы описали. Эти бараки стояли внутри еще одного высокого деревянного забора с дополнительным проволочным барьером. А внутри содержались те пленные, которых Советский Союз особенно ценил, и к которым был отнесен Эрих Хартманн.
Здесь находился Отто Гюнше, адъютант Гитлера в последние 2 года существования Третьего Рейха; майор граф Зигфрид фон дер Шуленбург, родственник последнего германского посла в СССР; Гаральд фон Болен унд Гальбах, брат оружейного фабриканта Альфреда Крупна; Рихард Зейсс-Инкварт, сын известного доктора Зейсс-Инкварта, и другие люди, чьи посты в гитлеровской Германии или родственные связи делали их объектом особой ненависти советского режима. В этом блоке содержались также уголовники из России и Восточной Германии, а также те русские, которые совершили ошибку, выступив против режима. Всего в блоке особого режима находилось 45 человек. Такое строгое заключение не раз приводило к шумным ссорам. Эрих теснее других сошелся к Отто Гюнше и Зиги графом фон дер Шуленбургом. Отто оказался отменным бойцом, если на него нападали. Но в остальных отношениях это был спокойный и мягкий гигант. Огромные кулаки и недюжинная сила адъютанта Гитлера, его спокойный и общительный характер были полной противоположностью своему хозяину. Последним заданием Отто в Германии было уничтожение трупа Гитлера.
За годы, проведенные вместе, Отто не раз рассказал эту историю Эриху, касаясь малейших деталей, но абсолютно бесстрастно, без радости или возмущения. После самоубийства Гитлера Отто вынес тело, завернутое в одеяло, на зады бункера. На скорченное тело были вылиты 6 или 7 канистр бензина. Он пропитал одеяло, тело и всю окружающую почву. Отто чиркнул спичкой, и тело фюрера было кремировано.
Зиги граф фон дер Шуленбург был еще одним человеком, чей характер позволил ему сопротивляться давлению Советов. Он же и привел графа в блок особого режима в Дегтярке. Семья Шуленбургов служила фатерланду на протяжении многих поколений. Военная и правительственная служба стали семейной традицией.
Русские
Дружба Эриха с Отто Гюнше, Зиги фон дер Шуленбургом и Гаральдом фон Болен унд Гальбах скрашивала время, проведенное в блоке особого режима. Они спали на полу и встречали все невзгоды плечо к плечу. Когда ушел в прошлое 1954 год, внутреннее предчувствие подсказало Эриху, что его тюремные страдания подходят к концу, хотя они по-прежнему были наглухо отрезаны от всего мира. Отто и Зиги разделяли его предчувствия, и это помогало им сохранить бодрость духа. В июле 1954 Эрих был отправлен в Новочеркасск. Второе пребывание в злосчастном Новочеркасской лагере завершило тюремную эпопею длиной 10,5 лет.
За эти ужасные 10 лет Эрих составил вполне определенное мнение относительно обращения с военнопленными. Он беспокоился, чтобы несчастья, обрушившиеся на него, не стали участью молодых людей других национальностей. Так как вероятность будущих войн казалась сильнее перспективы мирного сосуществования, нельзя было пренебрегать перспективами новые боев с красными.
Эрих Хартманн в своей книге изложил требования ко всем правительствам мира. Он сделал это, опираясь на свой собственный опыт. ООН должны была настоять на реформе правил обращения с военнопленными.
ОТНОСИТЕЛЬНО ВОЕННОПЛЕННЫХ
Мои требования к правительствам мира
1. Ни одна страна, ведущая военные действия, не должна содержать на своей территории захваченных ею военнопленных.
2. Все страны мира должны согласиться, чтобы во время военных действий нейтральные страны содержали военнопленных, захваченных обеими воюющими странами или коалициями.
3. Нейтральная страна, содержавшая военнопленных обеих воюющих сторон, должна задерживать их до окончания конфликта.
4. После окончания военных действий все пленные должны быть возвращены на родину как можно скорее.
Эти требования выработаны потому, что последние события, затронувшие десятки тысяч людей, показали, что соглашения по военнопленным, установленные Женевской конвенцией, сегодня практически не соблюдаются.
Эрих Хартманн
Заключенный на 10 лет в СССР.
Глава 18. Освобождение
Жизнь нужно принимать, как единое целое, и хорошие, и плохие ее стороны.
Уинстон Черчилль
Интуиция Эриха подсказывала, что скоро его страдания кончатся. Это предчувствие имело под собой вполне реальные основания, хотя Эрих о них не знал. В Германии делалось все возможное для его освобождения. Письма его матери Молотову и Сталину остались без ответа и без последствий. Это погасило все надежды на освобождение с этой стороны, однако в 1954 произошло радикальное улучшение положения Германии. Это позволило Элизабет Хартманн обратиться к другому человеку. И на сей раз ответ последовал.