Эрик, а также Ночная Стража, Ведьмы и Коэн-варвар
Шрифт:
Сказать, что существо, открывшее им дверь, является, как правило, в кошмарных снах, означало бы полениться использовать все богатые языковые возможности. Кошмары обычно отличаются полным идиотизмом, и порой очень трудно объяснить собеседнику, что такого ужасного кроется в ваших оживших носках или гигантских морковках, выскакивающих из живой изгороди. Тогда как это существо относилось к тем ужасающим тварям, что могут быть порождены лишь воображением человека, которому делать больше нечего, кроме как на ясную голову придумывать всякие страхолюдные штуки. У твари было больше щупалец, чем ног, но меньше
А еще у привратника на груди висела карточка, гласившая: «Меня зовут Урглефлогга, я Исчадие Ада и Премерзейший Страж Врат Преисподней, чем могу вам помочь?»
Содержание карточки особого восторга не вызывало.
— Да? — проскрежетал демон. Ринсвинд, который по третьему разу перечитывал карточку, ошеломленно уточнил:
— Чем ты можешь нам помочь?
Урглефлогга, в котором присутствовало определенное сходство с покойным Кусалькоатлем, скрипнул некоторыми из своих зубов.
— Э–э… привет, — нараспев проговорил он с таким видом, будто кто–то терпеливо отрепетировал с ним этот текст при помощи раскаленного докрасна железного прута. — Меня зовут Урглефлогга, я Исчадие Ада, и сегодня я приветствую вас здесь… Это великая честь первым препроводить вас в наши роскошно отделанные…
— Погоди–ка минутку, — встрял Ринсвинд.
— …Все для вашего удобства… — громогласно вещал Урглефлогга.
— Тут что–то не так, — заметил Ринсвинд.
— …Внимание к пожеланиям, высказанным клиентами… — стоически продолжал демон.
— Эй, ты меня слышишь? — окликнул Ринсвинд.
— …Как можно более приятным, — закончил Урглефлогга. Где–то в глубине его жвал раздался звук, похожий на вздох облегчения. Только теперь демон обратил внимание на волшебника. — Да? Что?
— Где мы очутились? — спросил Ринсвинд. Демон сияюще улыбнулся несколькими ртами.
— Во! Робей, смертный!
— Что? Воробей? Мы внутри птицы?
— Я хотел сказать, тряситесь и трепещите, смертные, — поправился демон, — ибо вы приговорены к вечной… — Он опять прервался и тихо заскулил, а потом начал по новой: — Вы пройдете период исправительной терапии, — демон буквально выплевывал каждое слово, — который мы надеемся сделать как можно более поучительным и приятным. Вы клиент, и ваше слово для нас закон.
Демон посмотрел на Ринсвинда несколькими глазами и уже более нормальным голосом добавил:
— Ужасно, правда? Но я тут ни при чем. Если бы все зависело от меня, гореть бы вам по старинке в этой, как ее, геенне огненной.
— Это, стало быть, и есть Ад? — поинтересовался Эрик. — Я видел картинки.
— Тут ты прав, — отозвался демон на какие–то собственные мысли, усаживаясь или, по крайней мере, складываясь крайне замысловатым образом. — Персональное обслуживание, — вот что было раньше. Люди знали, что мы проявляем к ним интерес, что они не просто человеческие массы, а… ну, в общем, жертвы. У нас были древние традиции. Но ему до этого никакого дела нет. Впрочем, что я вам рассказываю о моих бедах? У вас собственных проблем хватает — учитывая то, что вы мертвы и находитесь здесь. Кстати, вы случайно не музыканты?
— Вообще–то, мы даже не мерт… — начал Ринсвинд.
Демон, не обращая на него внимания, поднялся на ноги и, приглашающе махнув рукой, тяжеловесно затопал по промозглому коридору.
— Будь
— Послушай, я хочу объяс…
— И эти горшки с цветами. Поймите меня правильно: мне нравится, когда в доме растет какая–нибудь зелень. Но кое–кто из ребят считает, что эти растения ненастоящие, а я и говорю: да быть такого не может, никто в здравом уме не станет изготавливать растение, которое выглядит как темно–зеленая кожа и пахнет будто дохлый ленивец. Однако он утверждает, что эти цветочки придают нашей конторе открытый и дружественный вид. Открытый и дружественный вид! Садоводы–любители, не в силах снести это зрелище, рыдают в голос! Честно говорю, они сами мне признавались: после этих цветочков те пытки, которым мы подвергали их впоследствии, они принимали с благодарностью!
— Нас вообще–то нельзя причислить к… — опять начал было Ринсвинд, пытаясь втиснуть эти слова в краткую паузу в нескончаемом монологе демона, но опять опоздал.
— Вот кофейный автомат, спору нет, это хорошая штука. Раньше мы всего–навсего топили людей в озерах кошачьей мочи, а не заставляли их покупать ее чашками.
— Мы вовсе не мертвы! — крикнул Эрик. Урглефлогга, вздрогнув, остановился.
— Да ладно тебе, — наконец возразил он. — Мертвее не бывает, иначе вас бы тут не было. Чтобы живой человек по собственной воле заявился сюда? Ерунда. Он не выдержит здесь и пяти минут. — Демон открыл несколько ртов, явив взору богатый выбор клыков, и добавил: — Хы–хы, да если бы я поймал тут, внизу, кого–нибудь живого..,
Недаром Ринсвинду в течение стольких лет удавалось выжить в параноидальных хитросплетениях, характеризующих жизнь Незримого Университета. В Аду он чувствовал себя почти как дома. Его инстинкты работали с невероятной четкостью.
— То есть тебе ничего не сообщили? — спросил он.
Трудно было сказать, изменилось ли выражение лиц Урглефлогги (хотя бы только потому, что сначала следовало разобраться, какая часть его лиц — выражение), но от демона определенно подуло знакомым Ринсвинду ароматом внезапно нахлынувшего смущения и неуверенности.
— Не сообщили чего? — уточнил Урглефлогга.
Рипсвинд посмотрел на Эрика.
— А ты говорил, не волнуйся, сообщат, сообщат!
— Сообщат, чт… ай–п–и! — взвыл Эрик, хватаясь за щиколотку.
— Вот тебе и современный менеджмент, — посетовал Ринсвинд, лицо которого излучало сердитое участие, — Повсюду всякие нововведения, старые правила изменяются, но скажи: кто–нибудь поинтересовался мнением тех, кто составляет самый костяк…
— Экзоскелет, — поправил демон.
— …Или другую известковую либо хитиновую структуру организации? — без запинки закончил Ринсвинд и немного подождал, предвкушая то, что непременно должно было последовать.