Эркюль пуаро (сборник)

Кристи Агата

– Ваша изобретательность лишает меня дара речи! Ведь вы предусмотрели, кажется, все.

– Предусмотреть все не так уж и сложно, – потупилась писательница. – Проблемы приходят тогда, когда начинаешь пытаться предусмотреть слишком многое и все становится слишком запутанным. Поэтому приходится потом отказываться от некоторых задумок, а это как резать по живому... Давайте пойдем здесь.

Они двинулись вверх по крутой зигзагообразной тропинке, которая вела их вдоль берега реки, но чуть выше, чем они шли до этого.

Пройдя

сквозь деревья, Пуаро и миссис Оливер оказались на лужайке, в центре которой стояла небольшая оштукатуренная копия античного храма. На некотором расстоянии от него расположился молодой человек, который смотрел на сооружение с кривой усмешкой. На мужчине были надеты фланелевые брюки и рубашка довольно кричащего зеленого цвета. Он повернулся на звук их шагов.

– Мистер Майкл Вейман, мосье Эркюль Пуаро, – представила их друг другу миссис Оливер.

Молодой человек небрежно кивнул.

– Поразительно, – произнес он с горечью в голосе, – куда только люди ни запихивают вещи! Вот эта, например. Построена не более года назад – очень хороша сама по себе и хорошо соответствует стилю самого дома. Но почему именно здесь? Ведь такие вещи предназначены для того, чтобы их видели – они должны располагаться только на возвышении, как говорится, в окружении сочной зеленой травы и нарциссов. И вот тут стоит этот бедняга, засунутый в глубь леса, не видимый ни с какой точки... Придется вырубить не меньше двадцати деревьев, прежде чем он станет видим со стороны реки.

– Но, может быть, другого места просто не было.

Майкл Вейман презрительно фыркнул.

– Вершина того травянистого высокого склона возле дома – роскошная естественная площадка. Но ведь эти богатенькие ребята – они все одинаковы. Никакого художественного вкуса. Вот захотелось им «сюрприз в саду», как они сами это называют, и они ее заказывают. А потом начинают размышлять, куда бы ее пристроить. А потом, как мне кажется, шторм ломает большой дуб, и в лесу остается некрасивое свободное пятно. «Мы все сделаем красиво, если поставим сюда эту штуку», – думает такая богатая задница. Ведь эти городские богатеи ни о чем больше не думают, кроме как «сделать красиво»! Я все никак не могу понять, почему же он не окружил дом клумбами с красными геранями и кальцеоляриями... Таким людям надо запретить владеть подобными красотами!

Было видно, что архитектор кипит от возмущения.

«Этот молодой человек, – подумал про себя Пуаро, – совсем не любит сэра Джорджа Стаббса».

– Вещь поставили на бетон, а здесь мягкая, влажная почва, – заметил Вейман. – Поэтому она и стала проваливаться. Вся растрескалась – скоро это станет просто опасным. Наверное, лучше всего будет ее разобрать и поставить в новом месте на речном берегу рядом с главным домом. Вот что я посоветую, но этот глупый старик ко мне не прислушается.

– А как дела с теннисным павильоном? – поинтересовалась миссис Оливер.

Лицо мужчины еще больше помрачнело.

– Ему нужна китайская пагода, – со

стоном ответил он. – И пожалуйста, с драконами. И все потому, что леди Стаббс видит себя играющей в теннис в шляпе китайского кули. И как после всего этого быть архитектором? Тот, кто хочет построить что-то стоящее, не имеет на это денег, а те, у которых они есть, хотят что-нибудь абсолютно ужасное.

– Могу вам только посочувствовать, – серьезно сказал Пуаро.

Миссис Оливер повернулась в сторону дома, а детектив и расстроенный архитектор приготовились следовать за ней.

– Эти богачи, – продолжил последний с горечью, – не в состоянии понять главного принципа, – он оглянулся на покривившийся храм, – если сгнил фундамент, то, считайте, сгнило все.

– То, что вы говорите, очень правильно, – согласился бельгиец. – Да, очень правильно.

Тропинка, по которой они шли, вышла из-под деревьев, и белый дом, обрамленный темными деревьями, которые росли за ним, предстал перед ними во всем своем великолепии.

– Дом действительно очень красив, – пробормотал Пуаро.

– А он хочет надстроить на крыше бильярдную, – ядовито заметил мистер Вейман.

Прямо под ними, на берегу, пожилая леди, вооруженная садовыми ножницами, занималась растущим там кустарником. Слегка задыхаясь, женщина поднялась на откос, чтобы поздороваться с ними.

– Все заброшено уже многие годы, – пояснила она. – В наши дни так трудно найти человека, который бы разбирался в кустарниках. Ведь в марте и апреле этот склон должен сиять всеми цветами радуги, но в этом году ничего подобного не было. Весь этот сухостой надо было убрать еще прошлой осенью...

– Мосье Пуаро, миссис Фоллиат, – прервала ее миссис Оливер.

Пожилая леди расплылась в улыбке.

– Так, значит, это и есть знаменитый Эркюль Пуаро? Как мило с вашей стороны согласиться помочь нам в завтрашний праздник! Эта умница придумала совершенно интригующий сюжет – как это будет свежо и ново!

Пуаро был слегка заинтригован тонкостью манер маленькой женщины. Почему-то ему захотелось, чтобы хозяйкой дома была именно она.

– Миссис Оливер – моя старая знакомая, – вежливо ответил сыщик. – Я с удовольствием ответил на ее просьбу. Место просто восхитительное, а сам дом выше всяких похвал.

Миссис Фоллиат небрежно кивнула.

– Да. Он был построен прапрапрадедом моего мужа в тысяча семьсот девяностом году. Раньше на этом месте стоял дом в елизаветинском стиле. Он пришел в негодность и сгорел году этак в тысяча семисотом. А вообще, наша семья живет здесь начиная с тысяча пятьсот девяносто восьмого года.

Ее голос звучал спокойно и безразлично. Пуаро внимательнее присмотрелся к ней. Он увидел небольшую и ладно скроенную женщину, одетую в поношенную одежду из твида. Самой выразительной деталью ее лица были чистые, ярко-синие глаза. Седые волосы женщины были убраны под сетку. Хотя было видно, что она мало следит за своим внешним видом, но что-то в нем делало ее личностью, что-то, что было практически невозможно объяснить.