«Ермак» во льдах
Шрифт:
Главное наше оружие есть машина, и, разумеется, следовало бы принять все меры к тому, чтоб ледокол имел как можно больше топлива. Еще при постройке «Ермака» я возбудил вопрос об устройстве отопления нефтяными остатками, но предложение это не было принято, хотя оно вызывало расход лишь в 20 000 рублей. Нефтяное топливо дало бы огромные преимущества, потому что пуд нефтяных остатков соответствует 1,5 пуда угля. Кроме того, при ломке льда постоянно приходится менять ход.
Требуется то полный ход, то стоп-машина. Кочегары на «Ермаке» очень приспособились к этим неожиданным переходам, и устроенное на ледоколе хоудоковское дутье много способствует быстрому разгоранию угля. Также прекращение дутья способствует быстрому уменьшению жары. Тем не менее нельзя внезапно остановить
Перед предстоящим плаванием нечего было и думать о переходе на нефтяное отопление и следовало ограничиться угольным запасом. Разумеется, кардифский уголь заключает в себе больший запас жара, чем уголь ньюкаслский, но он дороже, и Кардиф лежит дальше от места назначения, чем Ньюкасл. Кроме того, ледоколу нужно зайти в Ньюкасл для того, чтобы принять некоторые предметы, изготовлявшиеся у Армстронга. Также следовало иметь в виду, что Ньюкаслский уголь разгорается легче, чем кардифский, и при переменных ходах потеря на нем меньше, так что, в сущности, на переменных ходах он почти не уступает кардифскому углю.
Все это привело меня к заключению, что можно ограничиться ньюкаслским углем для первоначального запаса; но так как первая часть плавания «Ермака» предназначена была для помощи экспедиции градусного измерения на Шпицбергене и по возвращении оттуда в Тромсё предстояло пополнить запасы угля, то я решил выписать в Тромсё кардифский уголь.
Приготовления по части инструментов не потребовали много времени, ибо на «Ермаке» уже имелись главнейшие метеорологические и гидрологические инструменты, оставшиеся от плавания 1899 г. и описанные в книге «“Ермак” во льдах». Надо было кое-что добавить, и об этом было написано различным фабрикантам с просьбой направить различные предметы прямо в Тромсё.
Особенное внимание было мною обращено на хронометры, и в этом деле принял самое сердечное участие кронштадтский астроном Фус, который исследовал три судовых хронометра и, кроме того, подобрал из имевшихся в порту 5 штук, так что получилось 8 хронометров.
Все гидрологические и метеорологические инструменты были отправлены в Главную физическую обсерваторию, директор которой М. А. Рыкачёв любезно разрешил бесплатно выверить их.
Следует упомянуть, что я заказал в Стокгольме батометр Петтерссона – Нансена с приспособленным в нем термометром. Батометр этот воистину надо признать наилучшим для больших глубин, ибо он замечательно сохраняет температуру воды, так что отсчет термометра, находящегося в этом батометре, может служить не только для определения, не переменилась ли в батометре вода, но и для контроля над показателем переворачивающихся на глубине термометров.
28 мая (по новому стилю) на ледоколе «Ермак» было отслужено молебствие, а 29-го в полдень он снялся с якоря и ушел на определение девиации, а потом в Ньюкасл, куда и прибыл 4 июня. Ледокол провожали я и еще два-три человека. [55]
В Ньюкасле было погружено 3200 т угля: такого большого количества ледокол еще никогда не принимал.
9 июня [56] «Ермак» вышел из Ньюкасла и тихими ходами дошел к 13-му числу до Меланген-фиорда, где вечером и стал на якорь у мыса Локвик. Отсюда отправлен был паровой катер в Тромсё узнать, можно ли туда пройти ледоколу при его осадке (более 27 футов). Суда Шпицбергенской экспедиции «Бакан», «Ледокол № 2» и пароход «Рюрик» уже собрались в Тромсё.
55
В плавании в Ньюкасл и далее в Тромсё и на Шпицберген С. О. Макаров не участвовал.
56
С. О. Макаров всюду употребляет новый стиль.
Получив уверение,
В море была мертвая зыбь, размахи качки доходили до 22°. 17 июня ветер засвежел до 7 баллов; ход отряда 5–6 узлов. В полдень открылся Медвежий остров; в 6 часов утра 18-го с ледокола увидели первый лед, подняли пар в третьем котле. Через час открылись берега Шпицбергена.
Лед был редкий, сначала разбитый, но постепенно становился гуще. Во 2-ом часу пересел с «Бакана» на «Ермак» академик Ф. Н. Чернышев со своим айс-мастером, и, в сопровождении «Бакана» и «Ледокола 2», «Ермак» продолжал пробиваться к горе Кейльхау. В 4-ом часу он стал на якорь в Betty bay.
19-го утром «Ермак», приняв вдоль борта, накачал ему 40 т пресной воды для котлов, так как прибой, державшийся еще у берега, затруднил бы ему наливку собственными средствами, с помощью шлангов, поданных на берег. В тот же день весь отряд вышел в Whales bay, сначала почти по чистой воде, затем встречая все больше и больше льда (до 85 %), который исчез неподалеку от якорного места. 20 июня на «Ермак» приняли с «Бакана» груз экспедиции градусного измерения: провизию, инструменты, сани, шлюпки.
Зачем приехали академик Ф. Н. Чернышев и астрономы А. А. Кондратьев, А. С. Васильев, А. Д. Педашенко, студент О. О. Баклунд и 22 человека рабочих, мезенцев и матросов. После этого «Ермак» снялся с якоря и, имея в кильватере «Ледокол 2», взял курс на Whales point. Плавучего льда до 70 %, часто попадаются айсберги, один из которых сидел на мели на глубине 21 сажени. Линия ледяных гор тянется от большого ледника к северу от Whales bay по направлению на Тысячу островов. В этот же вечер подошли к Whales point и отдали якорь на глубине 18 сажен в расстоянии от берега 3 кабельтовых. Спустили шлюпки и начали перевозку грузов на берег, у которого еще держался неширокий припай, местами более сажени толщиной.
21 июня «Ледокол 2» подошел к борту «Ермака» и принял с него 50 т ньюкаслского угля и 4 т питьевой воды. Вечером того же дня пришел из Тромсё пароход «Рюрик» и на нем академик Баклунд. Ночью по окончании выгрузки все члены экспедиция переехали в свой лагерь. 22 июня после полуночи при ветре SSW, засвежевшем до 4 баллов, начало нести лед; «Ледокол 2» для безопасности перешел и стал за кормой «Ермака».
В 6 часов утра, оставив на берегу наших геолога и ботаника со шлюпкой и двумя людьми, «Ермак» с академиком Ф. Н. Чернышевым снялся с якоря и пошел в Betty bay на поиски за «Баканом», который должен был следить за «Рюриком» и вместе с ним прийти в Whales point. Разбитый лед по-прежнему тянулся полосами вдоль фиорда. Шли в густом тумане, бросая лот. Придя на глубину 24 сажен, стали на якорь. Когда несколько разъяснило, увидели перед собой ледник, что к северу от Whales bay; снялись и пошли вдоль берега к югу, пользуясь кратковременными перерывами в тумане для распознавания берега.
23 июня в 6 часов утра увидели сквозь туман «Бакан». «Ермак» подошел к нему и стал на якорь в ожидании готовности у него пара. В 10 часов «Ермак» повел его сквозь льды в кильватер за собой; лед был густой, туман еще гуще, ход малый. Все время переговаривались свистками, часто теряя друг друга из виду. Только в 10 часов вечера туман разошелся, а в 11 часов весь отряд собрался на якоре у Whales point [57] .
В полночь с 24 на 25 июня, когда решено было, что помощь «Ермака» для экспедиции больше не требуется, он снялся с якоря для следования в Тромсё, куда и прибыл 27 июня в 4 часа утра. Переход был сделан при пасмурной погоде и свежем вестовом ветре.
57
«Точка китов».