Ермак. Тобол-река
Шрифт:
Один из сидевших у костра мужчин подбросил в прогорающий костер ветку и поправил кривую саблю на поясе: – Эмельды говорит, урус пойдет на стругах по Туре до устья Тобол-реки, там на его пути будет улус уважаемого Карачи.
Если успеет, ответил сидящий напротив него. Тобол-река и Тура скоро встанут, как и его струги. Ермаку придется зимовать в устье Тобола, где наши славные лучники смогут обстреливать его. До весны он никуда не денется. А если мы перережем ему обратную дорогу, то они с голоду сдохнут
– Но Карачу надо предупредить, – тихо произнес один из татар, иначе как с князем Епанчей будет.
Ефимка попытался подползти поближе, что бы лучше расслышать разговор кучумцев, но часть мерзлой земли остававшейся на корнях упавшей сосны, предательски осыпалась, едва не выдав его укрытие
Один из кучумцев привстал, озираясь вокруг.
– Успокойся Эдербек, – засмеялся один из воинов. Ты еще не начал сражаться, а уже боишься. До урусов далеко.
– Эдербек ничего не боится, – заявил воин, которому сейчас чуть ли не нанесли оскорбление.
– А ты Эмельды следи за языком, не то отрежу, – прохрипел татарин в меховой шапке с ушами из собольих шкурок.
– Во имя Аллаха, – произнес самый старый из кучумцев, – прекратите собачиться, иначе вы станете похожими на тех, с кем собрались воевать.
– Пора собираться, – старый татарин встал и размял онемевшие руки. Теперь Ефимка мог хорошо разглядеть его. Его жидкая бороденка в свете луны напоминала фигурку черта на табакерке, какую он видел у своих бывших хозяев солепромышленников Строгановых. Ефимка перекрестился. Старый татарин подхватил свой мешок и прихрамывая пошагал в сторону оврага.
– Якши, – произнес другой кучумлянин и направился вслед за ним.
– Эдербек догоняй, – не громко крикнул он. Один из татар продолжал сидеть у костра, рисуя какие-то рисунки на хвое. Наконец он встал и последовал вслед за ними. На дне оврага раздалось ржание лошадей.
– На конях пришли, видать стойбище не далеко,– Ефимка тихо стал пробираться сквозь заросли дикой малины в сторону реки, где стояли струги казаков.
Ермак сидел у костра подле одного из стругов.
– Что с дозором, были вести? – спросил он у подошедшего к стругу казака.
– Кучумцы пожаловали атаман. Заезжие. Разведку вели. Мальченка наш Ефимка слышал их разговор. Казак выдвинул из-за спины мальчугана лет двенадцати в рваном тулупе и заячьей шапке.
– Перескажи атаману, что у татар слышал. Он подтолкнул Ефимку вперед.
– Знаешь татарский? – сурово спросил атаман. Мальчишка утер на носу сопли: – Знаю атаман, и еще остяцский немного.
– Откуда же? В плену были у остяков, потом их князь нас Кучуму отдал. Потом мы убежали.
– Эвон, какой ногастый, – Ермак улыбнулся и потрепал Ефимку за волосы.
– Ну, говори, о чем татары говорили?
Ефимка пересказал Ермаку все,
– Да плохо дело браты, – Ермак встал со струга. Правы кучумцы, не день два и Тура-река льдом встанет. Нужно нам поспешать к Тоболу, и навестить почтенного Карачу. Там и на зимовку встанем.
– Верно Ермак Тимофеич. Засиделись здесь, – произнес один из казаков.
– Ванька, поднимай народ православный, – крикнул Ермак одному из казаков, развалившемуся на корме струга.
– А ну казаки подъем! – громким голосом закричал казак, – Хорош спать. Он перепрыгнул через борта струга, и начал помогать остальным казакам, сворачивать пожитки.
– К Караче самому в гости пойдем. Разгуляй ему по морде.
То был один из самых жестких и умелых казаков Иван Кольцов, которого казаки промеж собой нарекли просто: Ванька Кольцо.
Казачий лагерь пришел в движение. Забулькали весла в холодной воде Туры. Взметнулись вверх казачьи стяги и святой Георгий. Над Турой вновь завеял “Двухглавый орел”. Струги отошли от берега и подняли паруса. Холодный октябрьский ветер все дальше уносил их по реке туда, где сливаются Тура и Тобол.
Послы с Камы
Первопрестольная. Грановитая палата. Год 1581
– Государь! – в палату зашел посыльный.
Низко поклонившись, он тихо произнес: – Делегация от купцов Строгановых с Перми Великой.
– Час от часу не легче, – пробормотал человек в черной собольей шубе и кутье расшитой жемчугом.
– Андрейка, – он пнул ногой слугу, сидевшего рядом.
– Почему в палатях плохо топлено черт, бородатый? Слуга бросился в ноги царю и проревел: – Так с утра топили государь.
– Вечер уже! – царь легко стукнул слугу посохом по спине.
– Иди, распорядись, что бы еще раз затопили.
Беда мне с вами. Все отлынить от трудов норовите. Вниз спущу, пусть высекут. Ну да Бог с вами.
Шут сидевший у трона видя, что царь отошел от гнева и теперь можно что-нибудь сострить, на четвереньках подполз к царю и взял его за руку.
– Ну чего тебе дуралей? – царь милостиво посмотрел на шута, который сейчас преданно смотрел ему прямо в глаза, словно дворовая шавка.
– Сказать чего хочешь, так говори.
Шут поцеловал царю руку.
– Ну, полно тебе подлизываться то, говори: чего хотел?
Шут встал на четвереньки и снял свой колпак и смял его в руках: – Государь, купцы Строгановы пришли. С челобитною тебе государь.
Царь отмахнулся рукой: – Да знаю я, зачем они пришли. Опять земельки просить, все им мало. Не за пользу престолу радеют. Все мошну свою купцы набить не могут.
– А ты прими Вань Строгановых, – не унимался шут, – чай вести добрые из земли Камской принесли.