Ермолай

Колтаков Юрий

Миновав небольшой пролесок, отделяющий ферму от деревни, дед вместе со своим гостем подошли к дому. Из палисадника им навстречу выскочила лохматая собака и

громко залаяла, но, увидев деда, тут же притихла и приветливо замахала хвостом. Радовалась она так, словно не видела своего кормильца целую вечность.

– О, куда же без тебя, егоза? – оживился дед. – Вот смотри, Ермолай, мой дом, собака моя Барбоска.

Барбоска подбежала к старику, и Макар Константинович ласково потрепал ее по загривку:

– А это что еще за почешись?

В одном месте собачья шерсть свалялась из-за прилипших колючек репейника. Дед, запустил поглубже свои жилистые

пальцы, как следует ухватился и, совершенно не церемонясь, выдрал сухие колючки вместе с небольшим клоком собачьих волос.

– Во как! Линяет. Репея где-то собрала, любит по задворкам шастать, пройдоха, – сообщил дед и отбросил репейник в сторону.

Барбоска в знак благодарности прижалась к ногам своего хозяина, полностью перегородив дорогу, и еще пуще завиляла хвостом.

– Ну, будет тебе дурака валять, – сказал старичок и, отодвинув собаку, шагнул вперед.

Барбоска же, поводив носом, переключилась на пришельца, от которого исходил неведомый, едва уловимый сладковатый запах, и чуткий собачий нос никак не мог его распознать. Подойдя к Ермолаю, она принялась облизывать его зеленую кожу, но дед тотчас остановил ее потуги:

– Ах ты, старая бестия, уйди, покуда не зашиб! Вот так ты гостей встречаешь, да, подлиза?

Барбоска послушно отошла, пристроившись в нескольких шагах позади процессии, и только когда дед с вкусно пахнущим зеленым человеком поднялись на крыльцо, перестала их преследовать. Очарованная причудливым запахом, она уселась на землю, задрала нос и застыла, пытаясь уловить остатки ускользающего аромата.

Тем временем дед с пришельцем поднялись в дом. Ермолай не совсем верил в реальность происходящего. Шутка ли, еще вчера он бродил по своему космическому кораблю, а сегодня уже разгуливает по жилищу людей. Когда они вошли в дом, Макар Константинович как гостеприимный хозяин сразу усадил гостя за стол:

– Так, Ермолай, сейчас будем завтракать. Не знаю, чем там тебя кормят родители или кто – воспитатели? Впрочем, неважно. В общем, судя по твоему впалому животу, кормежка у вас не ахти. Оно и понятно, интернат-то на государственных харчах небось?

Не дожидаясь ответа, он исчез на кухне, откуда тут же раздалось бряканье посуды. Дед переложил из чугунка в маленькую кастрюлю несколько половников щей и, разогрев кастрюлю на плитке, разлил ароматный суп в две тарелки. Также на столе появился чугунок с отваренной накануне картошкой, хлеб, толченый зеленый лук, густо сдобренный сметаной, и плошка квашеной капусты.

– Кушай на здоровье, приятного аппетита, – сказал старичок, усаживаясь на длинную лавку возле большого обеденного стола, – это, конечно, не завтрак чемпиона, но чем богаты, как говорится, тем и рады.

Пришелец смекнул, что наступает время трапезы. Седоволосый землянин расположился аккурат напротив него и, откусив от хлебного ломтя мякиш, принялся хлебать ложкой щи. Тут же инстинктивно, сам того не ведая, Ермолай нажал одну из кнопок браслета, что болтался у него на коленке. Браслет тихонечко пикнул, распространяя вокруг себя невидимые усыпляющие волны, и все живое, что находилось от него в радиусе десяти метров, заснуло. Даже мухи, сидевшие на стенах и потолке, впав в сонное оцепенение, разжали лапки и шлепнулись вниз. В сон погружались все, кроме тех, у кого на теле имелся такой же браслетик.

Ермолай спохватился, да было поздно, но чего уж теперь себя ругать, ведь действовал он скорее по привычке. Все дело в том, что на его планете произрастали растения с гигантскими цветами. Хотя, по земным меркам, они больше напоминали

не цветы, а огромные ярко-зеленые клизмы. Растения цвели круглый год и выделяли безумно вкусный зеленый нектар, которым в основном и питались инопланетяне. Почти в каждом «клизмоцветке» водились пушистые насекомые, похожие на наших шмелей. Следует заметить, что эти мохнатые забияки тоже любили полакомиться нектаром и к тому же очень больно кусались, если нарушался их покой. Горе тому растяпе, который совал свой нос в цветок, забывая при этом усыпить растревоженных насекомых. Вот почему инопланетных младенцев с пеленок приучали к тому, что прежде чем приблизиться к цветку, следует использовать одну из кнопочек браслета и, лишь убедившись, что насекомые заснули, приступать к поеданию нектара. Алгоритм действий был очень прост: нажал – все заснули – поел. Если ты давил маленькую кнопку, то все живое отключалось на десять минут, среднюю – чуть больше получаса, ну а большая кнопка могла напустить сон на парочку часов.

Деду Макару повезло, что Ермолай надавил маленькую кнопку, так как был не очень голоден. В ту же секунду, выронив ложку, дед повалился на лавку и захрапел.

Глава 4. Ермолай внук – деда Макара

Через десять минут, проснувшись, дед как ни в чем не бывало встал с лавки, поднял ложку и продолжил хлебать щи. «Странно, – подумал он, – вроде бы кастрюлю разогревал, а суп холодный…» Старик даже не вспомнил, что только что спал. В этом опять же был виноват браслет зеленого гостя, потому что «наручный инопланетный приборчик» не только усыплял, но и слегка стирал память. Конечно, «наручный» – не совсем правильное название, ведь многие инопланетяне носили браслет не на руке, а на ноге.

Пока дед мирно спал, Ермолай попробовал все, что находилось на столе и казалось съедобным, но, если честно, ему особо ничего не понравилось, кроме квашеной капусты, в которой лежали кислые ягодки клюквы. Странный выбор, не правда ли? Пришелец опустошил всю тарелку и теперь сидел сытый, с любопытством наблюдая, как старичок аккуратно, чтобы не замочить бородку и усы, доедает свой остывший суп.

Покончив с трапезой, Макар Константинович собрал со стола пустые тарелки и отнес их на кухню. Сложив грязную посуду в раковину, он вернулся в комнату, явно озабоченный какими-то думами, но тут же засиял, словно на него нашло озарение. Разгадка крылась в огромном выцветшем комоде, что занимал один из углов комнаты. Здесь, в его бездонных выдвижных ящиках хранилось много различной мелочовки, бытовых предметов и одежды, включая вещи, оставшиеся от выросших внуков. Выбросить все ненужное у хозяйственного дедушки не поднималась рука, ведь любая вещь таила теплые воспоминания. Чуток порывшись в комоде, старичок извлек небольшого размера тельняшку, детские штаны и протянул их пришельцу:

– На-ка вот, примерь. Кажись, твой размерчик.

Ермолай догадался, что это одежда, но на всякий случай уточнил на своем инопланетном диалекте:

– Си-пи-пу? – что означало: «Это ваши защитные комбинезоны?».

– Си-пи-пу? Мне не послышалось, ты сказал си-пи-пу? – переспросил дед, пристально посмотрев на пришельца, после чего покачал головой и покрутил пальцем у виска. – У-у-у, паренек, да ты вроде того. Немного ку-ку. Говоришь какую-то околесицу, да еще и по слогам. Явно ты из интерната для «этих самых» сбежал.