Эромагия
Шрифт:
— Этот человек запускал руку под каждую юбку…
— Я не изменял тебе ни разу, Цинцилия!
— Стыд, какой стыд, и даже с молочницей…
— Да я ни разу не притронулся к ней!
— …Даже с молочницей, этой коровой…
На столе чернильница, мелко дрожа, поехала к краю. Стопки пергаментных листов шатались, расползаясь. Валдо закричал. Он выпрямился, стоя на коленях, вращая рукой с вытянутым указательным пальцем.
— Умри, умри, умри!!!
Перстень
— И теперь этот бесстыдный блудодей хочет убить нас…
— Во второй раз, маменька, — нажаловалась одна из дочерей.
Перстень погас, лучи исчезли. Валдо на четвереньках полез под стол. Призраки неторопливо переместились за ним. Голос скрипуче вещал:
— Уходил рано утром и приходил ночью, рассказывал, что при дворе много работы, а потом запер нас и поджег дом, чтобы никто не мешал бегать по бабам, и теперь, когда его опять застукали…
— Ты ни разу не заставала меня с женщиной! — донеслось из-под стола.
— …Теперь, не успели мы появиться, и я только попыталась заговорить с ним, как этот человек вновь набрасывается на нас…
— Вам надо было давно уйти от них, маменька.
Достигнув края стола, чернильница упала и разбилась.
Со всех сторон доносилось поскрипывание — это, покрываясь паутиной трещин, медленно разваливалась мебель. Все мужчины лежали вповалку, зажимая уши. Несколько стражников потеряли сознание, а офицер из дверного проема исчез — Анита краем глаза видела, что в какой-то момент он, позеленев лицом, выпал в коридор и уполз.
— Замолчи, замолчи, замолчи!!!
— Маменька, давно следовало бросить это чудовище.
— Но я жалела его, я потратила лучшие годы своей жизни, пытаясь сделать из него человека…
Анита пригнулась, чтобы лучше видеть колдуна. Тот сжался под столом. Потускневшие глаза взглянули на нее, и тогда ведьма сказала:
— Теперь вы навсегда вместе.
— Видят боги, я хотела сделать из него настоящего мужчину, ответственного главу семьи…
По щекам колдуна текли слезы, но Анита безжалостно продолжала:
— Заклинание призвало их, они будут кружиться возле тебя днем и ночью, а ты ничего не сможешь поделать, теперь их не убить, не отогнать, они же бесплотны, они будут рядом каждое мгновение до самой твоей смерти.
— И какова благодарность? Когда я поняла, что он изменяет мне даже с этой коровой молочницей, решила поговорить с ним…
— Ты говорила беспрерывно с самой свадьбы, но никогда не слушала меня! — выкрикнул лорд Мосин.
— Кружиться возле тебя и днем, и ночью и говорить, говорить, говорить…
— Из-за тебя я… я лишился всей своей мужской силы!
— Помните, дочки, как я позвала
— Говорить, и говорить, и говорить… — продолжала Анита.
И тут Валдо Мосин закричал. В звуке, который он издал, смешались боль и ненависть, тоска и безграничный ужас — ужас перед осознанием того, что так будет до самой смерти.
— …И все лишь затем, чтобы это бесстыдное чудовище, оставшись без надзора, могло пуститься во все тяжкие, чтобы никто не мешал ему блудить с горничными, с ключницами, с…
Валдо, перевернув стол, длинным прыжком подскочил к распахнутому окну и выпрыгнул наружу.
— …с молочницами, с трактирщицами, с торговками, с кухарками, с прачками, с домохозяйками… Куда он подевался?
С самого своего появления призрачная мадам Мосин и ее дочки, удостоив лорда мимолетным взглядом, больше ни разу не взглянули на него. Из окна донеслись удаляющийся крик и глухой стук, когда тело свалилось на мостовую далеко под башней.
— Маменька, кажется, папенька выпрыгнули в окно.
Великанша оглядела пол у своих ног.
— Этот безответственный человек никогда не хотел слушать меня, всегда старался избежать серьезного разговора…
Фигура поплыла к оконному проему, две другие — за ней. Воцарилась тишина. Потом чей-то сдавленный, полный мистического ужаса голос из-под стены еле слышно прошептал:
— Запилила до смерти.
Анита встала и оглянулась. Стражники все еще лежали вповалку, но Шон Тремлоу уже выпрямился. Здоровяка покачивало, лицо его было бледным.
Из коридора донеслись быстрые шаги.
Призраки исчезли в окне. Анита подошла к нему, выглянула — вниз летели три силуэта, приближаясь к телу, распростертому на далекой мостовой. Раздался шум, ведьма оглянулась: несколько стражников уже встали, похватав оружие, остальные поднимались.
— А-а-атставить! — прогремело в дверях.
В комнату шагнул сержант. Нос его распух, на скуле расплывался синяк. За толстяком толпились стражники — не в красивых надраенных кольчугах, а в кожаных колетах. Не дворцовые гвардейцы, а городская стража.
Хитрые глазки сержанта оглядели комнату.
— Всем стоять!
Он быстрым шагом пересек помещение, покосился на Аниту и выглянул в окно. Некоторое время глядел, затем повернулся и спросил у нее:
— Это хто там внизу лежит?
— Лорд, — сказала Анита.
— Угу. А што за страсти над ним летають?
— Призраки его жены и дочерей.
Услыхав приглушенные голоса снаружи, сержант проворно отскочил, пригнулся за перевернутым столом, глядя в окно.
— …Нет, уж в этот раз тебе придется выслушать меня до конца, жестокосердный негодяй…