Эромант. Система Соблазнения
Шрифт:
— Хм… — еще раз проверил мебель — ни кушетки, ни софы, ни даже кресла. — И правда.
— Ты чего покраснел? Боишься, что ли?
— Я? Покраснел? Ничего подобного. Просто думаю, как поступить. В принципе, можно повесить посередине простыню…
— Да успокойся ты… — Анри усмехнулась. — Когда я ездила в гости в Техас, отец часто брал меня на охоту. И приходилось спать в палатке с целой оравой немытых поддатых трапперов. Уж твое соседство как-нибудь переживу.
— Что же… — с трудом подавил зевок и потер слипающиеся глаза. — Тогда пойду помоюсь — и баиньки. Завтра — тяжелый
— Как будто у нас бывают другие, — Дюран залпом допила грог и плеснула себе еще.
И то верно. Заперся в ванной и тщательно смыл с себя всю пыль и грязь. К сожалению, вода и мыло справлялись далеко не со всем, поэтому подбодрил себя тем, что вскоре домою оставшееся кровью врагов.
Закончив, натянул банный халат и вернулся в спальню. В окно заглядывала огромная луна, светя, как прожектор.
На столе догорала свеча, в постели на коленях стояла Анри, прикрывая обнаженные прелести тонким атласным покрывалом.
У меня аж в горле пересохло — и не столько от полуголой натуры, сколько от томного пожирающего взгляда подруги.
— Ты чего не спишь? — удивленно нахмурился. — В кровать залез паук?
— Нет… — француженка провела кончиком языка по нижней губе. — Просто я подумала, что пришла пора отблагодарить тебя за все старания. И ради пленников, и ради меня.
В чем дело? В алкоголе? В моей магии? Или же спутница дозрела до интима сама, пройдя через тяжелейшие испытания и стресс? Хотя скорее всего, все перечисленное сразу.
И несмотря на дрожь в чреслах и пожар в душе, я не хотел пользоваться минутной слабостью. Потому что Анри значила для меня явно больше рядовой охмуренной девки вроде Омады.
— Слушай… — подошел к окну, второпях прикидывая такой ответ, чтобы и отказаться от предложения, и при том не оскорбить подругу, и не сжечь мосты для будущих отношений. — Давай в другой раз. Сегодня устал, как собака.
— Это из-за Нараз, да? — рыжая понурила плечи. — Ты все еще любишь ее?
— Все сложно, — вздохнул и привалился плечом к решетке, наблюдая за долиной за стенами.
— Понимаю… Но я не набиваюсь тебе в невесты, — Анри угрюмо хмыкнула. — Просто хочу насладиться моментом. Быть может, иного уже не будет.
— Будет. Обязательно будет.
— Тебе всего восемнадцать, но рассуждаешь, как взрослый состоявшийся муж. Это… привлекает. Но если не хочешь меня — настаивать не стану.
— Да дело не в этом, — от отчаяния стукнулся лбом в косяк. — Я хочу тебя, но не хочу здесь и сейчас. А еще — не хочу вдаваться в подробности. Но ты… — чуть не ляпнул комплимент, который вполне мог превратить красотку в похотливую зомби. А это явно не та участь, которую я бы ей пожелал. — Ты все поймешь. Но чуть позже.
— Ладно, — она отвернулась лицом к стенке и натянула покрывало до ушей. — Bonne nuit, Simon.
— И тебе спокойной ночи, — лег на край и хотел хотя бы обнять подругу, но вовремя осознал, что даже такая невинная близость может перерасти
Несмотря на изрядную долю возбуждения, сон накатил очень быстро. И столь же быстро был прерван настойчивым стуком в дверь. Небо едва побелело перед рассветом, когда в комнату вошла служанка и певучим, но весьма громким голосом произнесла:
— Госпожа фон Винтер желает видеть Семена Любимова в лаборатории. Немедленно.
Оделся, хлебнул на ходу грога, закусил последним куском лепешки и поспешил вниз, ежась от сырости и холода.
Ирма стояла около доски, сплошь исписанной смесью формул и магических знаков. Ее волосы в беспорядке падали на плечи, руки подрагивали, а на лацканах болеро темнели пятна — как вскоре выяснилось, не только от кофе.
На краю длинного стола стоял бронзовый микроскоп весьма стимпанковой наружности, сплошь обставленный препаратами — каплями крови, зажатыми меж тонких стеклянных пластин.
Перед изучением образцы смешивались с огромным количеством самых разных ингредиентов, и вдоль столешницы тянулись нестройные ряды склянок, банок и пробирок с самым разным содержимым — от заспиртованных зародышей до дробленого манорода.
На полу же ровным ковром лежали скомканные записи и чертежи. Когда же бумаги не осталось, фрау переключилась на доску. Прильнув на миг к окуляру, хватала тряпку, мел и вычерчивала новую формулу, после чего чертыхалась, стирала все и начинала по новой.
Очевидно, немка не спала всю ночь — во многом потому, что пленная эльфийка все еще пребывала в глубокой коме.
И кропотливые ночные изыскания делу не особо помогли — как узнал чуть позже, во многом потому, что Ирма изучала вовсе не пленницу, а… меня.
И прежде чем женщина вздрогнула и обернулась, проницательность считала три дополнительных факта о ней:
Вы открыли предпочтение
Искусственный отбор — фрау доктор всецело поддерживает тотальный контроль над рождаемостью с целью выведения особо развитой породы человека — сверхчародея, лишенного многих физических недостатков. В первую очередь — отсутствия дара.
Ага, знаем, проходили. Странно, что ее фамилия — Винтер, а не другая, похожая, тоже заканчивающаяся на «ер».
Вы открыли привычку
Резать наживо — для чистоты эксперимента и незамутненности реакции, фрау Ирма привыкла оперировать подопытных без использования наркоза.
Чем больнее — тем лучше. Кто бы сомневался.
Вы открыли часть предыстории