Эротизм без берегов
Шрифт:
В то время писатель был практически неизвестен в России. Как и другие явления европейской литературно-художественной моды, «эстетизм», объявивший Уайльда своим пророком, пришел в Россию с запозданием, достигнув полной силы только в первые годы двадцатого века. Несмотря на это, русская пресса — вслед за западной — много писала о процессах над Уайльдом. Особенно детально эти события освещались в массовой ежедневной газете «Новое время», издававшейся А. С. Сувориным. Газета поместила целых восемнадцать репортажей с подробностями судов над Уайльдом. «Новое время», по существу, сделало из Уайльда газетного персонажа для российской публики. Чем же лондонские события так привлекли суворинское издание? Как они преподносились? Эти вопросы заслуживают особого внимания.
Сама форма, в которой появлялись репортажи, была не вполне обычной. Только пять из восемнадцати репортажей были переданы
Первая телеграмма, высланная из Лондона 25 марта, объясняла, каким образом Уайльд оказался арестован «за деяния, оскорбляющие общественную нравственность». Сообщение заканчивалось историей ареста писателя и сообщением о том, что «ходит слух, что скоро последует арест лорда Дугласа и других друзей Вильде <так по-русски транскрибировалась фамилия писателя. — Е.Б.>, большею частью из разряда молодых лакеев, грумов, трубачей и лиц, много раз судившихся. Театры перестали давать пьесы Вильде, журнал, который Вильде издавал, прекратил свое существование. Весь Лондон удручен разоблачением образа жизни и характера одного из самых блестящих современных английских писателей» [55] .
55
Новое время. 1895. № 6851. 26 марта / 7 апреля. С. 1.
Анонсировав скандал на первой полосе, газета публиковала последующие сообщения в разделе «Внешние известия». 27 марта вышел подробный обзор первого дня суда (Уайльд против Квинсберри) и перевод серьезной улики против Уайльда — его любовного письма лорду Альфреду Дугласу. Здесь же было отмечено, что «Вильде <…> сильно „позирует“» и что суду были сообщены «факты весьма компрометирующие» [56] .
В выпуске газеты от 28 марта содержался дословный текст допроса Уайльда и душераздирающие детали семейной драмы, сопровождавшей чтение в суде оскорбительных телеграмм, которыми обменялись маркиз и его сын.
56
Там же. 1895. № 6852. 27 марта / 8 апреля. С. 2.
«Во время чтения этих телеграмм взоры всех устремлены были на отца и сына. В глазах маркиза, обращенных на сына, ясно сказывались презрение и ненависть. Молодой лорд, бледный, истощенный, с тусклыми глазами и густыми белокурыми волосами, хотел было смотреть прямо в глаза отца, но не выдержал и отвернулся» [57] .
В следующем репортаже отмечалась атмосфера исключительного напряжения в зале суда и подчеркивалась необычайная тяжесть обвинения:
57
Там же. 1895. № 6853. 28 марта / 9 апреля. С. 2.
«Преступление, в котором обвиняется Вильде, по английским законам стоит только одной ступенью ниже убийства. Следовательно, если виновность Вильде будет доказана, то он может быть приговорен к очень тяжкому наказанию — к каторжным работам в 10 лет и даже без срока. Ему грозит такое же наказание, но сроком от трех до десяти лет, если он будет уличен лишь в попытке к совершению названного преступления» [58] .
В сообщениях о последовавших двух судах над Уайльдом «Новое время» придерживалось той же стратегии: броские психологические подробности сопровождали повествовательную линию и скандальные факты:
58
Новое время. 1895. № 6854. 29 марта / 10 апреля. С. 2.
«Приступают к допросу свидетелей. Молодой лакей Чарльз Паркер подробно излагает, как он <…Вильде>
«<…> произошла перемена и в самом Вильде. Самоуверенность его как-то совсем улетучилась. Когда Вильде ввели в dock, т. е. клетку для подсудимых, его бывшие друзья и знакомые более не узнавали прежнего хлыщеватого и самоуверенного писателя. Он грузно опустился на скамью подсудимых, не смея подымать глаза на суд и публику. Бледный, нечесаный, немытый и неряшливо одетый, Вильде был действительно неузнаваем» [60] .
59
Там же. 1895. № 6859. 5/17 апреля. С. 2.
60
Там же. 1895. № 6867. 13/25 апреля. С. 2.
Уже после того, как были опубликованы подробности последнего процесса и судебный вердикт, «Новое время» напечатало аналитический обзор под названием «Оскар Уайльд и оскаруайльдизм», принадлежащий перу лондонского корреспондента газеты Г. С. Веселицкого-Божидаровича и подписанный его обычным псевдонимом Аргус. В этой статье Аргус высказывает два основных соображения. Во-первых, он подчеркивает особую тяжесть преступления Уайльда («небывалый процесс, более ужасный, по выражению произнесшего приговор судьи, нежели ужаснейшее убийство»). Во-вторых, корреспондент приходит к заключению, что это был «не просто суд над личностями, а над родовой аристократией Англии» [61] .
61
Там же. 1895. № 6907. 24 мая / 5 июня. С. 2.
Последнее замечание представляется более чем личным мнением автора статьи. Оно отражало политические взгляды Суворина как издателя и идеолога [62] . В области международной политики «Новое время» занимало отчетливо выраженную антианглийскую и профранцузскую позицию. В области же внутренней политики газета выступала против аристократической исключительности, превознося фигуру самодержца, стоящего в центре системы национальной государственности и в равной степени опирающегося на все сословия русского общества (инородцы — особенно евреи — из этой системы исключались).
62
О суворинском «Новом времени» см.: Соловьева И., Шитова В. А. С. Суворин: портрет на фоне газеты // Вопросы литературы. 1977. № 2. С. 162–199.
Одним из основных идеологических противников Суворина и его главным конкурентом за влияние в правительственных сферах был князь В. П. Мещерский, издатель газеты «Гражданин». Внешнеполитические воззрения Мещерского были франкофобскими и проанглийскими, а его идеология — аристократической. По Мещерскому, именно дворянство служило краеугольным камнем российской монархии. Газета Суворина была исключительно прибыльным коммерческим предприятием, «Гражданин» же, напротив, тайно субсидировался правительством по приказу самого Александра III, при дворе которого Мещерский пользовался огромным влиянием (по слухам, на «средах» у Мещерского решались министерские назначения) [63] . Александр III умер в 1894 г., и Мещерскому понадобилось несколько лет, чтобы восстановить свое влияние у престола Николая II. В 1895 г. его положение было шатким: Николай выражал брезгливость по отношению к личности Мещерского и на время отказался использовать «Гражданин» в качестве рупора консервативных взглядов.
63
Карьера, репутация и личность князя Мещерского обсуждаются в статье: Mosse W. E. Imperial Favorite: V. P. Meshchersky and the Grazhdanin // The Slavonic and East European Review. 1981. № 4. (October). P. 529–547.