Error 404

Якимова Ира

Пока было время, он занялся изучением сенториан и их мира. В обычаях и законах местных жителей причудливым образом переплелись как категории, близкие землянам, так и вовсе чуждые им.

На единственном материке планеты, двумя языками протянувшемся по обе стороны планеты с северного полюса и до экватора, кипела жизнь. Такого разнообразия форм живой природы землянин не видел нигде. Связаны между собой сенторианские существа были куда крепче и заметнее, чем на Земле, разумная жизнь также была объединена на уровне планеты. Никаких государств, никаких недопониманий между темной и светлой стороной. Планетой правили среброликие - представители каст телепатов, телекинетиков и крылатых разведчиков. Прозвали так касты из-за особого компонента их преображающего зелья. Он придавал коже в области лица, стоп и кистей серебристый оттенок, с годами проявляющийся все ярче.

Социум на уровне не

самой сложной компьютерной игры, крайне примитивная экономика и техника, достаточно сказать, что дерево и металлы сенториане научились использовать совсем недавно, а до того в строительстве обходились примитивными закладками из грибков и кристаллов. Но дикарские черты в значительной мере компенсировались развитой биологией и биохимией, и знания об устройстве Вселенной у них были близки земным, не иначе благодаря предвидению всезнающих.

Сенториане жили семьями, где были отец, мать и до двух-трех двоен детей, пестуемых воспитателями. Роль нянек на себя брали родственники родителей либо подросшие старшие дети из тех, кто так и не определился с полом. Да, это была еще одна любопытная особенность Сенты. Пол ребенка здесь не закреплялся генетически, а определялся условиями внешней среды: климатом, особенностями питания, физической активностью. Родители сами выбирали, какого пола будет каждый из их детей, соблюдая единственное законодательно закрепленное условие: двойни должны быть разнополыми. Будущих мальчиков выращивали в холодных комнатах, кормили преимущественно мясом и заставляли до изнеможения упражняться в силовых дисциплинах, женский же пол предпочитал тепло, фруктовую диету, а из физических упражений - бег. Удивительно, но подобного комплекса жизненных условий было довольно, чтобы как тело, так и разум развились в мужском или женском направлении. Осечек у сенториан, в отличие от землян, не происходило. Правда, частенько бывало, что ребенок вырастал, так и не обретя признаков своего пола. Биологически это было, видимо, обусловлено тем, что для ухода за двойнями детей требовались еще одни руки, помимо материнских. Бесполые сенториане не обзаводились собственными семьями, а оставались в родительских, пестовать младших братьев и сестер. Всеми остальными правами бесполые пользовались наравне с определившимися. Правда, их крайне редко выбирали солнца высших и даже срединных каст. Но наибольшую оторопь у землян все же вызывала другая особенность сенториан. У большинства тварей, населяющих Сенту, была прозрачная кожа и слабопигментированные мышцы, и разумный вид не стал исключением. Сенториане рождались на свет прозрачными, похожими на диковиные стеклянные статуэтки с туманными тенями органов внутри. Младенцы сразу же получали порцию особенного зелья, придающего коже цвет. Оно содержало красящие пигменты и проникало глубоко в клетки кожи. На светлой стороне планеты предпочтение отдавали коричнево-желтому, на темной - молочно-голубому. В дальнейшем на кожу наносились особенные мази, придающие иные оттенки. Из них составлялись узоры и целые картины. На светлой стороне Сенты такой боди-арт считался вполне достаточной формой одежды, на темной, более холодной, жители дополнительно кутались в меха и шкуры, но о декоративной и этической функции одежды задумывались едва ли.

Биология, безусловно, была любимой наукой сенториан, и здесь, благодаря особенному устройству родного мира, они достигли небывалых высот. Особенно сильна была микробиология Сенты. Зелья, которые сенториане пили на испытании выбора солнца, были чрезвычайно сложной системой множества искусственных культур микроорганизмов, и борьба или синэргизм их в организме дарили сенторианам необычайные способности, вершиной которых были телепатия и телекинез.

Сами сенториане, разумеется, считали все волшебство своего мира вполне естественным, и даже, совсем как земляне, страдали от некоей выдуманной ущербности, несовершенства своего вида. Все от мала до велика носили жуткое пыточное приспособление вроде корсета из высушеных жил животных – «ленты». Главная полоса шла вдоль позвоночника на спине, она фиксировалась на теле такими же, но поуже, в области плеч, груди, талии. Ленты позволяли сенторианам чуть выпрямиться и приподнять голову, но до земной стати все равно было далеко. Вот и новая знакомая Шелтона, Кейла, ужасно стеснялась своей спины, и узких плеч, вечно согнутых в уродливом выражении покорности. Шелтон знал, угодливая поза вызвана не раболепным преклонением перед инопланетянином, такова особенность анатомии сенториан: отсутствие в скелете ключиц плюс особый изгиб позвоночника. И все-таки признавал: не будь этой особенности, перед гордо выпрямленным аборигеном он вряд ли ораторствовал бы столь уверенно.

Он ждал среброликих, но прежде

явилась распознавательница чуждого. Местный жертвенный агнец, разведчик-самоубийца, натасканный на распознавание чужеродного ДНК. Она быстро вышла на источник чуждого - лагерь землянина, пока товарищи из касты плутали в окрестностях. О, эта разноцветная леди была опасна! Но, кроме того, она была юна, наивна и горда.

Стены закрытого шатра потемнели, имитируя земную ночь: каждые двенадцать часов Шелтон давал отдых глазам и всему организму, изнуренному бесконечным местным днем. Сенторианка испуганно вжала голову в плечи. Ей, жительнице светлой стороны, тьма представлялась огромным плотным чудищем. Шелтон трижды хлопнул в ладоши, и по стенам шатра загорелись светильники, залив аппаратуру и собеседников мягким золотистым светом.

– У нас такое же освещение на Полсе, - сказала Кейла.
– Это середина между тенью и светом, архипелаг - курорт.

– На Земле так выглядело утро или вечер, - задумчиво объяснил Шелтон.

 - Расскажи о Земле, - попросила девушка, ненадолго осмелившись поднять на собеседника глаза. По меркам Сенты она считалась красивой, да и Шелтон неосознанно признавал за аборигенкой некоторую... прелесть. Большие миндалевидные глаза с длинными ресницами, пухлые, вполне земной формы губы, четко очерченные скулы - редкость среди аборигенов, лица большинства более всего напоминали блины. Даже широкий и будто расплющеный от удара, как у всех здешних, нос, не портил ее. Правда, разглядеть эти достоинства из-за пятнистой кожи всех цветов радуги было непросто. Шелтон заметил их лишь к третьей беседе, а до того просто пребывал в эстетическом шоке от всех этих накожных узоров: будто оживший персидский ковер.

Первые беседы они посвятили Сенте. Шелтон проверял сведения, полученные от разведчиков. Справедливо: теперь пора перейти к Земле.

– Земля... О, там будет много неожиданных открытий для тебя, Кейла! Но сперва расскажи, какой тебе представляется Земля, просто исходя из моего внешнего вида и поведения.

Разукрашенная дикарка, абсолютно голая, если не считать узках алых лент, впрочем, прикрывающих отнюдь не те места, которые следовало бы прикрыть, опять коротко, робко глянула на него и смешно, совсем по-человечески потупилась.

– Земля... Это должно быть прекрасное место! Ведь там живут люди, высокие, разумные и прекрасные, как ты. Они создают сложные механизмы и отдают им всю сложную работу. С их помощью вы летаете, двигаете горы и читаете мысли. А изменять свое тело, чтобы оно само могло делать это, как делаем мы, вы не умеете. Что еще сказать? Если судить по твоему шатру, твоим аппаратам и помощникам, Земля - это мир преумножителей знания. Еще там есть какие-то виртуалы, я слышала это словечко от тебя, но не очень поняла, что оно значит. Это существа, подобные мельчайшим? И еще вы не делите мир на родное и чуждое, и если б я вдруг очутилась на Земле, мир бы вовсе не обратил на меня внимания. Хотя я не могу понять, как это так.

– Ты все верно представила, Кейла. По сравнению с Сентой, на Земле главенствовали преумножители знания. Впрочем, у нас были и очень талантливые творцы красоты в литературе, живописи, музыке. Я потом дам тебе послушать запись. А виртуалы это не микробы, это...
– Шелтон нешуточно задумался.
– У вас есть легенда, понятие о существах, лишенных или лишившихся тела? О духах?
–

Он замолчал, разумывая, правильный ли аналог слова дух подобрал. В глазах сенторианки заблестело удивление:

– Лишившихся тела? Как это?

– Ладно, оставим пока виртуалов. Когда сюда прибудет «Красавица», я просто познакомлю тебя с жителями виртуальности лично. Поговорим про родное и чуждое, я ждал этого вопроса. Ибо Сента представляется мне столь же удивительной, как тебе Земля. У всех высокоорганизованных существ, населяющих Землю, есть особая система органов, тканей и клеток. Она называется иммунной, а ее назначение - оберегать организм от чуждого. Из-за нее мы не можем объединяться с мельчайшими, как делаете вы, когда пьете зелья. Она просто убьет всех мельчайших, а если не убьет их - уничтожит организм. Для вас процесс взаимодействия вашего тела и мельчайших - преображение, а для нас болезнь. Мы зовем это: инфекция.

– То есть, для вас на Земле нет родного? Совсем?

Шелтон призадумался, скорее, для вида, почувствовав какое-то сакральное волнение собеседницы.

 - Да, у нас нет родного в том виде, в каком понимаете это вы. И чуждого нет. Вместе с иммунной системой мы получили инфекционные болезни, впрочем, и вы платите за свое преображение. Так, мельчайшие из зелья среброликих, бесконтрольно размножаясь в организме, постепенно уничтожают органы чувств, а из зелья всемогущих - разрушают спинной мозг, приводя к полному параличу.