Эрсус. Преддверие
Шрифт:
— Идиот! — сквозь зубы прорычала магиня.
И через пару мгновений, маг действительно захрапел, а Риста и Масти, чтобы хоть как-то разбавить давящую на нервы тишину, то и дело перебрасывались обычным разговором. Увидел бы эту сцену какой-нибудь высокородный, здорово бы удивился, бесправной рабыне и огненной баронессе есть о чем поговорить. Полный бред!
В один из моментов общения девушек, по одному из темных коридоров раздались шаги сапог, по звуку человек было несколько и следом перед камерой двух магов возникли несколько фигур в темных одеждах,
— Забирайте двух девок из камеры, и этих двух магов, — скомандовал один из них.
В замке заскрипели ключи, и грубые руки, не особо церемонясь, подхватили баронессу и проснувшегося мага, потащили их прочь из камер. Подобное проделали и с двумя лаэсами.
Те, как и Масти, также пытались сопротивляться, но крепкие руки держали как тиски. И их просто силой потащили по извилистым коридорам.
— Была бы моя магия сейчас при мне, вы бы уже были кучкой пепла, считайте что это самый счастливый день в вашей жизни, — рычала баронесса.
И как могла сопротивлялась фигурам в масках.
— Заткнись ведьма! — рявкнула в ответ фигура главного.
И хлестким ударом почты отправила девушку в беспамятство.
— Ты пожалеешь об этом, клянусь тебе, ты будешь гореть в моем пламени, я испепелю тебя к демонам, — пригрозила магиня главному конвоиру, сплевывая кровь с разбитой губы.
Хоть в душе и понимала что это все тщетные потуги, и говорила это больше за нее, ее сила воли к жизни, либо желание хоть как-то помешать ее конвоирам.
— Ничего-ничего! Окажешься на алтаре и запоешь иначе, сучка, — ехидно фыркнула одна из фигур.
— Сучка твоя мать, которая родила такую мерзость как ты! Я бы тебе еще в утробе удавила, — посмеиваясь, выпалила магиня, заливаясь хохотом.
— Ах ты тварь!
— Захлопнулись все! — рявкнул главный. — И ты держи себя в руках Гауд, тебя развели как щенка, а ты и повелся, к тому же это сделала баба. Позор тебе!
— Но…
— Заткнись, мы уже пришли, жрец давно начал возносить «дары» господину.
И за следующим поворотом были настежь открыты створки огромных дверей, за которым проходил жертвенный ритуал.
На алтаре в это время лежал труп мужчины, с пронзенным сердцем, в нем уже торчал темный как смоль кинжал. Рот мертвого был открыт в немом крике, глаза остекленели и наполнены ужасом и животным страхом. Повсюду разлита кровь, с одной стороны уже куча обескровленных тел. С другой еще двое живых людей, среди которых она узнала бессознательного Косаара, и еле живого Горака, которые были главами своих отрядов при караване.
Масти даже с заблокированным даром, издалека почувствовала исходящую мощь искаженной магии, она была повсюду, но именно в этом зале чувствовалась всем нутром. Проняло всех, сестры в испуге еще сильнее стали сопротивляться и брыкаться, а скучающий до этого момента разумник, по виду вообще наложил в штаны, потому как Масти могла поклясться, что знакомым смрадом повеяло отчетливо.
— Замечательно! — произнес жрец возбужденным голосом, перед трупом, оборачиваясь к новым
А магиня сразу же узнала голос, ведь именно он и приходил их увидеть.
— Так вот как ты выглядишь поганая тварь, не удивительно, что ты стал культистом, — рассмеялась Масти, тем самым насмехаясь над жрецом. — Ни одна здравая женщина, да даже рабыня не позариться на такую отвратительную рожу, а про добровольный секс с тобой я вообще молчу, — довольно ухмыляясь, проговорила девушка.
Хоть и понимала нутром, что сама роет себе могилу, ведь терять то уже нечего, смерть она и есть смерть.
А жрец больше походил на живой труп, весь бледный, кожа почти слезла с лица, глаза впалые, с красными искрами вместо зрачка, редкий волос на голове. Но на слова девушки того все-таки задели, потому как мужчина раздраженно заиграл жвалами, а лоб покрылся складкой мерзких морщин.
— У тебя гнилой язык Мастина Раудона, его надобно отрезать, но я подожду еще немного, и ты сама будешь молить меня о скорой смерти. А мой вид это дань за использование великой силы моего господина, темного бога Нандгара. Но скоро он придет в Илларан, и займет свое место по праву сильного. А нас своих верных сынов он одарит благословением, — торжественно проговорил маг с безумным фанатизмом в глазах.
— Что? Великая сила? Вы искажаете магию, идиоты! — вновь рассмеялась девушка, видя безумство жреца. — Ваш великий бог всего лишь темная тварь, а если он и явиться, как по мне он больше будет обычным падальщиком, если требует от своих фанатиков жертв. Хотя какой бог такие и последователи. Тьфу! Гнилые твари! — и попыталась плюнуть в сторону жреца, жаль, что тот был далеко.
— Хорошо, скоро ты многое поймешь, и будешь стонать под чреслами господина, потому как именно сегодня он и одарит меня благословением.
А этого баронесса не ожидала и здорово перепугалась за свою честь, хоть и была она давно не девочкой, но если тебя будет пользовать какой-то темный божок, то лучше умереть, чем испытать подобное.
— Испугалась? Так и должно быть! — довольно протянул жрец, наблюдая за реакцией девушки. — Вы последние, два хороших воина, две несовершеннолетние лаэсы, и два мага, отличное завершение трапезы хозяина! — довольно оскалился тот. — Остальные прочь, — отдал он приказ, фигурам в капюшонах.
— Будет сделано, великий! — почтительно склонились те, и поспешили покинуть место. Ведь их бог не может ждать!
— Растас со своими людьми, будь за дверью, и охраняйте меня. Эти песчаники не слишком надежны, после следующими жертвами пойдут все они, эти плебеи мне надоели, — отдал очередной приказ жрец.
— Будет исполнено великий Идислинд, — раболепно проговорил мужчина по имени Растас.
— Ах-ха-ха-ха, — вдруг засмеялся Хольд. — Так вот как выглядит Идислинд, глава культа Нандгара, жалкое зрелище, — скривился разумник, сплевывая на пол. — Давай закончим уже, я поскорее хочу вернуться в лоно своей матери, чтобы начать заново свой жизненный цикл, падаль, — очередной плевок.