Эртан. Дилогия

Середа Светлана Викторовна

— А что за книга? — полюбопытствовала я.

Парень машинально, совсем как когда-то Вереск, поднял книгу, показывая мне обложку. Только в отличие от полуэльфа, он ничуть не смутился: ему даже в голову не пришло, что я могу не прочесть название.

— Я не понимаю эльфийские руны, — суховато заметила я.

— Тут написано «Общая хирургия». Ее оставил тот нервный юноша — Кайрис, кажется, — мой собеседник отложил книгу в сторону. — Кстати, меня зовут Дан. Это я вчера вспомнил.

— Юлия.

— Рад с вами познакомиться… наконец, — он обезоруживающе улыбнулся. — В нашу прошлую встречу

у меня не было времени даже разглядеть вас как следует. Почему вы так быстро убежали?

Я с подозрением вгляделась в его лицо. Чего он ждет? Что я расшифрую смысл своих загадочных речей и объясню, зачем трясла незнакомца за плечи? Но серые глаза смотрели ясно и открыто, без всякого видимого подтекста. Сейчас они казались почти голубыми — гораздо светлее, чем мне запомнилось с прошлого раза. Улыбка у парня была приятная. Она освещала лицо, угловатое и все еще болезненно-резкое, делая его почти симпатичным.

— От неожиданности, — пояснила я наконец. — Вы так долго были без сознания, я уже почти потеряла надежду, что вы придете в себя. И вдруг ни с того ни с сего — бац, вы открываете глаза.

— Кстати, мне рассказали, что своим спасением я обязан вам. Спасибо.

— Положим, своим спасением вы обязаны магистру Астэри. Я просто доставила вас во дворец, — подчеркнуто ровным тоном поправила я. Мне не хотелось, чтобы новый знакомый считал себя хоть чем-то связанным со мной.

Впрочем, удостоверившись, что я не плод воспаленного воображения, Дан потерял ко мне интерес и перевел взгляд на Женьку.

— Лорд Дагерати заходил вчера вечером. Спрашивал, о чем мы с тобой говорили после того, как он ушел.

— У меня тоже, — отмахнулся Женька. — Не волнуйся, это не потому, что он подозревает тебя в чем-то конкретном. Просто пытается понять, кто ты такой и чего от тебя можно ожидать… А ты правда говоришь по-эльфийски?

— По крайней мере, читаю.

Женька выдал длинное забористое ругательство на языке Старшего Народа. Лицо у него осталось невозмутимым, но я узнала отдельные слова, которые порой вырывались у Кайриса, когда его постигала очередная неудача в лабораторных опытах. Дан фыркнул и что-то ответил, тоже на эльфийском. Было заметно, что этот язык ему менее привычен, чем всеобщий, но говорил он, в отличие от белль Канто, плавно и почти без акцента.

— А что ты сказал?

— Чтобы ты не ругался в присутствии девушки. А ты не понял?

— Неа. Я не знаю эльфийского. Только ругаться умею, — простодушно признался Женя.

Мы рассмеялись. Я заметила, что Дан поморщился, — видимо, смеяться было больно.

В палату заглянул Кайрис:

— Господа, время истекло. Пациенту нужен отдых.

— Я к тебе еще зайду сегодня, — пообещал Женя. — Не возражаешь, если я приведу свою девушку? Держу пари, она будет в восторге от твоей романтической истории.

— Если хочешь, — сдержанно ответил Дан. — Я тут в основном сплю, а в остальное время маюсь от безделья.

— Ты что, правда хочешь притащить к нему Веронику? — угрюмо спросила я, когда мы вышли из клиники.

— Ну да, а что? Магистр, я уверен, не будет возражать. Он сам говорил, что Дану надо больше общаться — это поможет

ему быстрее восстановить память. А парню тут отчаянно скучно, ты же слышала. Представь себя на его месте: читать нельзя, разговаривать не с кем, всего развлечений — до сортира прогуляться. Я бы через пару дней взвыл.

Я подумала, что от болтовни и неуемного любопытства ее высочества парень взвоет еще быстрее, но промолчала. В конце концов, это не мои проблемы. Меня волновало совсем другое. Я знала, что Женя легко сходится с людьми, особенно с теми, которые ему симпатичны. Но то, что он так быстро установил приятельские отношения с подозрительным незнакомцем, почему-то неприятно задело. О чем, скажите на милость, можно ежедневно трепаться с человеком, который ничего не помнит о себе? Да и вообще, не рановато ли сокращать дистанцию? Может, этот парень маньяк и убийца.

— «Не возражаешь, если я приведу свою девушку?» — передразнила я. — Просто светский салон какой-то. Ты бы еще Нимроэль пригласил. В вечернем платье. «Коктейль-пати в больничной палате. Вход строго по приглашениям.»

Женька бросил на меня странный взгляд и задумчиво пробормотал:

— В этом что-то есть.

* * *

Пару дней спустя мы с Вероникой и Ним сидели в комнате у ее высочества. Разговор крутился, разумеется, вокруг Дана: в скучной дворцовой жизни появление нового персонажа — событие, которое не может остаться незамеченным. Как и предполагал Женька, «романтическая история» вызвала у Ники бурю эмоций. К счастью, девочка оказалась достаточно благоразумна, чтобы не сделать героиней этой истории меня, но со всем пылом юности пыталась убедить нас, что тут наверняка замешана женщина.

— Это вы про последнего пациента магистра Астэри? — уточнила эльфийка, склонив набок белокурую головку. — Я с ним познакомилась вчера. Милый мальчик.

«Милый мальчик!» Тьфу. И она туда же. Впрочем, для нее, наверное, добрая четверть мужского населения Эртана относится к категории «милых мальчиков».

Раздался отрывистый стук в дверь, и в комнату, не дожидаясь приглашения, вошел Женька. По сияющей физиономии было видно, что на кончике языка у него вертится потрясающая новость, но он считает недостойным мужчины начинать сплетничать прямо с порога. Женька небрежно-ласковым, хозяйским жестом поцеловал Нику в уголок рта (девушка трогательно покраснела и украдкой пожала его пальцы) и устроился на подлокотнике ее кресла.

— Перемываете косточки мужчинам?

— Почти, — бесхитростно согласилась Нимроэль. — Мы говорили про Дана.

Женькины губы расползлись в самодовольной улыбке — он не сомневался, что новость придется аудитории по вкусу.

— Юлька, помнишь, ты тут давеча говорила про коктейль-пати? Я решил, что это отличная идея. Сегодня в шесть приглашаю всех ко мне — устроим вечеринку в честь переезда Дана в мою комнату.

Я не поверила своим ушам.

— Скажи, что это шутка, — голос прозвучал глухо от сдерживаемого гнева.