Есаул из будущего. Казачий Потоп
Шрифт:
Активную пальбу по казакам в поле открыли и поляки с вала. Но им-то пришлось вести огонь по отдельным, неразличимым с вала фигурам, на вспышки выстрелов, естественно, почти все их ядра и пули летели мимо. Да и не было у них такого навыка для ведения боя ночью, в темноте.
Продвинувшись на пару сотен шагов и обнаружив, что лишились от обстрела не менее пятой части, участники вылазки потеряли настрой на бой и обратились в бегство. Находившиеся в поле казаки успели уже подобраться поближе, их огонь в спины оказался еще более губительным, чем выстрелы в лицо. Очень повезло вышедшим последними
Помимо вылазки, трижды до утра поднималась ожесточенная стрельба у частокола. Усиленные дозоры там начинали палить в поле, будто враги уже идут на штурм, расследования потом так и не выявили виновников бессмысленной, вредоносной панической стрельбы. В общем, выспаться этой ночью у поляков смогли только глухие. Всем стало ясно, что еще две-три такие ночи, и бегство из польской армии превратится в неостановимый поток.
Разведчики донесли королю, что враги построили большой лагерь невдалеке от поля боя и в воде нуждаться не будут. Это донесение резко меняло ситуацию. Получалось, что королевское войско само загнало себя в угол, а враги имеют возможность выжидать удобного момента для битвы.
Люблинское воеводство, 8 июля 1639 года от Р. Х.
Рассвет весь польский лагерь встретил на ногах. Уже через полтора часа после восхода солнца в шатре короля собралось командование армии. Все магнаты, а командные должности в армии традиционно занимались именно ими, выглядели невыспавшимися, злыми, помятыми. Впрочем, последнее было нормой для того времени – выпуск утюгов наладили недавно, пользовались этим новшеством в Азове и Чигирине да, может быть, при дворах основных союзников – России, Молдавии, Валахии и Трансильвании. Повелителям этих государств новомодные девайсы пошли в числе дружеских даров, наравне с зажигалками.
Естественно, в лагере не спали не только командиры, вряд ли там кто вообще смог уснуть в поднявшемся еще в начале ночи бедламе. Разве что самые прожженные наемники, способные спать где и когда угодно, лишь бы не мешали им конкретно. Таким шум, даже громкий, был глубоко безразличен. И подавляющее большинство ночная какофония если и запугала, то ненадолго, в начале. К утру людей охватила нормальная в таких случаях злость на негодяев, лишивших их сна. У них появился лишний повод ненавидеть своих врагов. Катастрофический исход ночной вылазки на боевом духе не сказался.
Впрочем, многочисленные пастыри различных вероисповеданий успели настроить своих прихожан на бой до этого. Даже совсем не малочисленные православные считали изничтожение бунтарей и дикарей богоугодным делом. Ведь Господь велел повиноваться властителям земным, а Владислав
О настроении верхушки и говорить не приходилось. Привыкшие считать себя чуть ли не полубогами, требовавшие от окружающих исполнения любых, в том числе – самых диких капризов, магнаты были лишены отдыха. Многим пришлось принимать участие в организации отражения возможного нападения врагов. Ни для кого не было секретом умение казаков воевать ночью, для того времени совершенно нехарактерное. Именно это знание, особенно после его демонстрации – уничтожения решившегося на ночную контратаку отряда наемников, – и удержало короля от активных действий до рассвета. Однако переживать еще одну такую ночь ни ему, ни – Владислав был совершенно уверен в этом – другим командирам армии наверняка не хотелось.
Оглядев окружающих, выглядевших, надо заметить, далеко не лучшим образом, король обратился к ним:
– Ab imo pectore (с полной искренностью, от души) должен признать свою ошибку. Пан Станислав (Любомирский), наверное, был прав, атаковать этих лайдаков следовало еще вчера, пока они не успели укрепиться в своем таборе. Errare humanum est (человеку свойственно ошибаться). Выношу ad disputandum (для обсуждения) предложение атаковать врага через час после смены ими пехоты. Выжидать их атаки после такой ночи считаю нецелесообразным.
– Я же говорил!
– Какой смены?!
– Почему не немедленно?!
– Бить их немедленно, втоптать быдло в землю!!
– Отправить всех их ad patres (к праотцам)!
И без того не склонные к законопослушному или чинному поведению, взвинченные тяжелой ночью, магнаты заговорили, точнее – заорали, дружно и одновременно, но каждый о своем. Ведь каждый из них мнил себя великим человеком, об этом сохранилось достаточно свидетельств.
Выждав короткое время, дав людям выплеснуть эмоции, уловив секундное затишье, король продолжил:
– Вельмоповажне панство, я, так же как и вы все, и сам горю в нетерпении уничтожить этот сброд. Однако не только атака, даже вывод войск в поле был бы ошибкой. Наши разведчики донесли, что Хмель, не имея возможности держать свое огромное войско здесь, расположился в полутора милях (около шести километров), у водопоя. Пехоту он разделил на две части, вы все видели вчера вечером смену одной половины на другую, утром отдохнувшие и выспавшиеся разбойники сменят тех, кто не давал спать нам. А на флангах, как и вчера, выстроится конница.
– Так почему нам не воспользоваться отсутствием большей части этих… porcas (свиней) и не уничтожить тех, кто имел наглость мешать нашему сну? Их, как мне доложили, много меньше ста тысяч. Одним ударом можем смять! – прервал, что считалось вообще-то недопустимым, доклад короля Любомирский.
– Пан Станислав может вспомнить хоть один случай, когда польской армии удавалось взять казацкий табор одним ударом? Вот так – атаковать и взять. Мне ничего подобного не припоминается. Каждый раз победы над разбойниками давались нам большими кровью и усилиями.