Шрифт:
РОД СЕРЛИНГ
ESCAPE CLAUSE
Перевод А. Молокина
[Escape clause - пункт договора, предусматривающий отказ от взятого обязательства. ]
Уолтер Бедекер лежал в постели и ожидал врача. На нем был теплый шерстяной купальный халат, надетый поверх теплой шерстяной пижамы, а голова была туго обмотана теплым шерстяным шарфом, завязанным под подбородком огромным бантом. На столике у постели стоял поднос, заставленный всевозможными пузырьками и бутылочками. Тут были таблетки, примочки, антибиотики, аэрозоли от насморка, аэрозоли от ангины, ушные капли, капли от насморка, три коробки бумажных носовых платков и книга, озаглавленная "Как
Этель, его жена, была здорова. Господи, она была здорова! Ну просто кровь с молоком. Она даже не зябла никогда. Но он, Уолтер Бедекер, шел от кризиса к кризису, от болезни к болезни, от мучительной боли к мучительной боли.
Уолтеру Бедекеру было сорок четыре года. Он боялся следующего: смерти, болезни, чужих людей, микробов, сквозняков и так далее. У него был единственный интерес в жизни: Уолтер Бедекер; он был озабочен лишь одним: жизнью и благополучием Уолтера Бедекера; один-единственный вопрос постоянно занимал его: если Уолтер Бедекер умрет, как сможет дальше существовать человечество? Короче, это был маленький человечек с личиком гнома, который имел пунктик относительно болезней примерно так же, как большинство людей имеют пунктик относительно собственной безопасности.
Этель вошла в комнату, пятый раз за последний час, чтобы поправить одеяло и взбить подушку. В течение всей процедуры он не сводил с нее желчного взгляда -и молчал. Лишь только когда она помогла ему опустить голову на подушку, он слабо застонал.
– Голова все болит, милый?
– спросила Этель.
– Болит, Этель, это не то слово, - проговорил он сквозь сжатые зубы. Боль - это всего лишь незначительное беспокойство. То, что я испытываю это сплошное мучение. Настоящая пытка.
Этель отважилась на сочувственную улыбку. Уолтер, говоря о своих недугах, всегда пользовался исключительно превосходной степенью, и в этом месяце он болел уже пятый раз. Прозвенел дверной звонок, и она не смогла побороть чувства облегчения, на мгновение проступившего на лице. Уолтер отреагировал моментально.
– Не можешь находиться в одной комнате со мной, вот как, - заявил он.
– Больные люди утомляют, не так ли?
– Он повернулся на правый бок и уперся взглядом в стену.
– Такова трагедия больного, - сообщил он стене.
– Жалость так называемых любимых... как она преходяща!
– Ах, Уолтер...
– начала было Этель, но остановилась, безропотно пожала плечами и пошла открывать дверь.
За дверью стоял врач с черным чемоданчиком. Она проводила его наверх.
– Ну, как мы себя сегодня чувствуем, мистер Бедекер?
– поинтересовался врач. Он страшно устал, и у него болели ноги. Он терпеть не мог вызовы на дом, разве что помощь была действительно необходима, но тут был явно не тот случай. Он изо всех сил старался скрыть сквозящую в голосе усталость.
– Как я выгляжу?
– пролаял Бедекер.
Врач улыбнулся и сказал:
– Довольно хорошо, на мой взгляд.
Лицо Бедекера перекосилось, словно от недозрелой хурмы, и он с нескрываемой издевкой повторил:
– "Довольно хорошо, на мой взгляд", вот как! Так вот, уверяю вас, доктор, что я чувствую себя вовсе не хорошо. Ни в коей степени не хорошо. Я очень болен. В чем вы вскоре и убедитесь, когда обследуете меня. Но я хочу, чтобы
– Я уверен в этом. Вытяните руку, мистер Бедекер. Я хочу сначала измерить ваше давление.
Бедекер выпростал из-под одеяла руку с прекрасно развитой для его возраста мускулатурой, и врач раскрыл свой чемоданчик.
Минут через десять он убирал свои принадлежности, а Бедекер мрачно смотрел на него.
– Итак, доктор?
Врач закрыл чемоданчик и, ни слова не говоря, повернулся к Бедекеру.
– Я задал вам вопрос, доктор. Насколько все плохо?
– Ваши дела ни в коей мере не плохи, - ответил врач.
– Фактически они очень хороши. У вас нет температуры. Давление в норме. Дыхание в норме. Сердечная деятельность в норме. Вы не инфицированы. Горло чистое. Носовые проходы чистые. Уши чистые.
– А что вы скажете о болях в боку и спине? Что вы скажете о четырех бессонных ночах? Что вы скажете об этом?
– с триумфом вскричал Бедекер.
Врач покачал головой.
– Что я скажу об этом? "Это", мистер Бедекер, явления психосоматические!
Глаза Бедекера вылезли из орбит.
– Психосоматические? Вы хотите сказать, что все эти болезни существуют лишь в моем воображении?
– Что-то вроде этого, мистер Бедекер, - спокойно ответил врач.
– С вами все в порядке, это действительно так, за исключением недугов, которые вы сами себе придумали. Ваши боли, мистер Бедекер, воображение. Ваша бессонница вызвана нервами и ничем более. Короче, мистер Бедекер, вы очень здоровый человек!
Уолтер Бедекер грустно улыбнулся своей любимой наперстнице, стене справа, и сообщил ей, подчеркнув свои слова движением головы в сторону доктора:
– Видишь? Это врач. Четыре года он учился в медицинском институте. Два года работал интерном[Интерн - молйдой врач, живущий при больнице. ]. Два года - практикантом. И кто он такой? Я спрашиваю тебя, кто он такой?
– Он сделал паузу и выкрикнул: - Шарлатан!
Доктор выдавил улыбку. Этель на цыпочках приблизилась к нему и шепотом спросила:
– Каков диагноз?
Бедекер завопил:
– Не спрашивай его. Этот человек - идиот!
– Уолтер, милый, - терпеливо сказала Этель, - не надо так волноваться.
– Перестань говорить шепотом!
– закричал Бедекер.
– Вы видите перед собой половину моих несчастий, - обратился он к врачу.
– Эта женщина. Эта ужасная женщина, которая целый день чего-то шепчет, чтобы заставить меня поверить, будто я болен, даже когда я здоров. А я болен, - поспешно заверил он доктора.
– Я лежу на смертном одре, и кто толкает меня на тот свет? Шарлатан и эта постоянно шепчущая женщина с куриными мозгами!
– Я позвоню завтра, миссис Бедекер, - сказал врач.
– Завтра не будет нужды в звонке, - вмешался Бедекер.
– Просто приходите со свидетельством о смерти и прямо тут его заполните.
– Ах, Уолтер...
– жалобно простонала Этель.
– Не изводи меня своими крокодильими слезами, идиотка!
– закричал на нее Бедекер.
– Я даже не могу описать вам, доктор, как она будет рада избавиться от меня!
Врач, спускаясь вниз в сопровождении Этель, уже не улыбался. У двери он остановился и очень внимательно на нее поглядел. В свое время она, должно быть, была очень привлекательной женщиной. Господи, столько лет быть замужем за таким человеком!