Ещё не сорваны погоны...

Ветер Морвейн

К слову, Ролан и сам до этого не знал, что стреляет так хорошо. Ему больше нравилось летать, но решать спорные вопросы на гонках было бы по-детски и смешно. Потому он стрелял — и, к своему удивлению, обнаружил, что многие здесь стреляют хуже него.

— Нейтан Броган никогда бы не одобрил то, что мы грабим мирные суда, — пояснил он в тот раз и, откинувшись в пилотском кресле, принялся задумчиво грызть стилус от планшета. — Уверен — и ты, Юки, пришла сюда не для того, чтобы остаток дней прозябать среди преступников

и заниматься грабежом на транспортных путях.

Юки и тут вынуждена была признать его правоту. Но всё же спросила:

— Ты, как и Реган, хочешь устроить какой-нибудь теракт?

Реган в самом деле любил теракты. Иногда Ролану казалось, что они скорее не средство для Регана, но самоцель. Он получал кайф от мысли о том, что смог бросить бомбу в какой-нибудь респектабельный кортеж, а о том, как однажды ему удалось совершить покушение на саму Хельгу Эклунд, не переставал говорить изо дня в день.

— Нет, — сказал Ролан всё так же задумчиво, — думаю, нет. По крайней мере, не сейчас.

И с того дня он начал воплощать в жизнь свой великолепный, рассчитанный на несколько лет план, финал которого тонул в тумане импровизации.

— Мы соберём вокруг себя тех, кто верен идеям Брогана, — сказал он, — его имя будет написано алой краской на бортах наших кораблей. И мы заставим высокопоставленных шишек отдать нам то, что они у нас отобрали.

Идея понравилась всем.

Юки хотела вернуть величие своей семье.

Колин Макалистер хотел, чтобы в его семье воцарился мир — и верил, что Хельга Эклунд нарочно стравливает его родню.

Гарольд Колберт хотел мир изменить — так, чтобы членами Сената могли становиться не только те, у кого знатные матери и отцы.

Ну и, конечно же, Реган также был с ними — хотя чего точно он хочет, не понимал никто.

Так, впятером, они составили костяк союза, который разрастался с каждым днём. Каждый находил и приводил новых, одержимых собственными идеями, людей.

Объединяло их всех одно — жажда перемен. И готовность завоевать эти перемены любой ценой. Ну, или почти любой.

К первой годовщине Союза Ветров, как они назвали себя, каждый из основателей подарил Ролану своеобразный раритет — перстень с гербом одной из звёздных систем.

Так Ролан был признан непререкаемым вожаком. И больше никто — даже Реган — не пытался всерьёз оспаривать его власть.

Ролан собирал и укреплял Союз вдохновенно, он этим жил и дышал. Сложные многоходовые операции были не в его стиле — но получались сами собой.

Если в чьей-то обороне — будь то засекреченная правительственная верфь или репутация очередного финансового воротилы — существовала брешь, то Ролан мгновенно обнаруживал её и наносил удар.

Так влияние Союза расширялось, невидимая паутина соединяла между собой всё больше окраинных миров.

— Однажды Серая Стража

арестует тебя и демонстративно убьёт, — сказал ему как-то Реган.

Ролан лишь пожал плечами. Серая Стража забавляла его. Он любил, когда в игре находился достойный оппонент.

Большинство участников Союза никогда не задавали вопрос — в чём состоит конечная цель? Каждый имел собственный ответ.

Ролан порой задумывался о том, чего хочет он сам — но у него никогда не хватало времени всерьёз об этом подумать.

Как он и хотел, имя Нейтана Брогана вскоре было начертано аляповатой красной краской на борту каждого из присоединившихся к Союзу Кораблей.

Колберт предложил пойти дальше — они бесплатно раздавали баллончики с краской мальчишкам, которые соглашались рисовать этот знак на домах.

Юки, пользуясь поддержкой парочки таких же недовольных судьбой кузенов, как и она сама, наладила поставки оружия — у Симидзу имелось несколько отличных заводов, работавших в этой сфере. Правда, это было не совсем законно — но тем легче удавалось продавать товар на Кадрас.

??????????????????????????

Макалистер приводил новых и новых людей: каждый раз, когда в его доме громили очередную ветвь, оставались выжившие, которым некуда идти.

Союз продолжал крепнуть и расти.

А в тот вечер, когда Ролан, с трудом преодолевая отвращение, глотал кисловато-горький напиток неприятного желтоватого цвета, на экране, висевшем над стойкой бара, показывали репортаж о новых республиканских кораблях.

— Звёздный Ветер — последнее достижение семнадцатого завода Мелбергов. Ходят слухи, что на рынке этот фрегат не имел бы цены.

Далее следовало долгое перечисление характеристик и цифр, которые заставили Ролана вытянуть шею и даже немножко привстать.

— Да, птичка ничего, — Колин тоже заметил его взгляд, — я бы на такой полетал.

Реган хохотнул.

— Да тебя за милю не подпустят к такой.

Макалистер обиделся было и хотел возразить, сказав, что учился на навигатора, пока не решил бросить Академию и сбежать, но Ролан его опередил:

— Я бы подпустил.

Все четверо сидевших в баре друзей обернулись к нему. В голосе Ролана звучала знакомая всем нотка, которая выдавала зародившийся в его голове очередной гениальный план.

— Что ты хочешь сказать? — уточнила Юки, которая импровизировать и делать глупости не любила.

— Хочу сказать, что мне нравится этот корабль.

Наступило молчание.

— Колин, наберёшь мне с десяток проверенных людей? Нужны хорошие пилоты и пара взрывников.

— Я здесь! — подал голос Реган.

— Юки, достанешь новейшие планы верфи?

— Не уверена, что это хорошая мысль. У Мелбергов всегда автоматические станции отстреливают приближающиеся без предупреждения корабли.