Еще не вечер

Норк Алекс

— Понятно, не терпится. Ну и хватит для начала, спокойно теперь посидим.

— Но вы расскажите мне про ситуацию в городе.

— Конечно, куда мы от нее денемся.

Принесли закуски, хозяин поставил бутылку водки, мудреную какую-то, здешнего производства, и с радостью ее представил:

— Отменной очистки, спецпродукция — в продажу почти не поступает.

Прокурор про себя улыбнулся — ох, любит провинция такие полудетские штучки: привыкли еще с советских времен, чтобы было особенное, и только «для узкого круга лиц».

Выпили сначала за покойного отца

Виктора, потом тоже уже за покойного отца Игоря Петровича. Тот, оказалось, умер всего два года назад, дожил до глубокой старости. Виктор плохо его помнил, даже не помнил лица, а так — общий вид: сильный, заметно прихрамывающий от фронтового раненья мужчина, здесь очень долгое время работал председателем городского совета, толковый считался и уважаемый.

Разговор с семейных быстро перекинулся на дела городские.

Тут, как во многих российских провинциях, уже отстрелялись, поделились и более или менее договорились. Группировки в основном занимаются бизнесом, самая крупная — строительным. Правда, и губернская одна компания в строительство влезла, но уживаются. Азербайджанцы контролируют два главных рынка, имеют пару десятков кафе-ресторанов и, почти как везде, «крышуют» таджиков и других азиатов. Здесь же основные каналы наркотиков. Активно препятствовать их поступлению среди тонн овощей и фруктов практически невозможно, хотя отдельные успешные операции проводились. «Напряженки» между местной молодежью и пришлыми случаются, но драк с серьезными последствиями уже приличное время не было. А «бытовухи» всякой и воровства, конечно, хоть отбавляй.

Поговорили о московских делах и опять вернулись сюда к городским.

Мэрия, само собой, делишками с землеотводом и прочими «разрешениями» промышляет, но предшественник Виктора их неплохо зажал. И «подходов» к нему не было — честный мужик. Хотя злые языки говорят, потому что дочка с мужем — продвинутые биологи, крупные деньги в Америке заколачивают.

— Ты, Вить, визит к нему не откладывай, он тебя в ряде вопросов лучше, чем я, сориентирует.

— А с убийством священника что?

— Предварительные материалы с час назад к вам отправили. Кто у тебя этим делом займется?

— Владимир. Я его на следственную работу по «особо важным» перевожу.

— Разумно, он толковый парень. А в общих чертах с этим убийством…

Хозяин прервался, потому что принесли шашлычки.

Соус к ним.

Запах очень хорошо приготовленного мяса со специями.

— Это откуда такая прелесть?

— Ребята съездили. Всего метров шестьсот отсюда у Черного леса азербайджанец шашлычную держит. Недавно открыл.

— Тоже торгует наркотиками?

— Вить, они все тут завязаны и перевязаны. Доскажу, пока шашлыки чуть остынут. Да… собор старый в центре города ты помнишь?

— Прекрасно помню, и вид его запущенный, обветшалый.

— Сейчас — в хорошем состоянии. И действуют еще шесть церквей. Убитый сначала работал вторым священником у протопопа в соборе, а год назад один наш авторитет — тот самый, что крупный строитель сейчас, — поставил у Черного леса, по случаю смерти брата, новую небольшую церковь. Так вот этот священник перешел,

значит, туда как самостоятельный поп.

Хозяин наполнил рюмки и снова заговорил:

— Видимо, была попытка ограбления церкви. Священника ударили небольшой садовой лопатой в висок. Время эксперт называет между одиннадцатью вечера и первым часом ночи. Однако воров кто-то спугнул, выломали из иконостаса несколько икон… кажется, одну только выломали до конца — в общем, бросили все и сбежали.

— Почему во множественном числе, вы сказали «воров»?

— А-а, синяки обнаружены на подмышках и голенях. Ударили при входе, потом втаскивали внутрь.

* * *

К шести вечера Виктора доставили на машине домой.

Времени было достаточно, чтобы заняться своими делами — начать налаживать обиход.

Прежде всего — сходить в магазин, он привык в Москве, чтобы холодильник был с нормальным резервом.

Выпили они в разумных пределах, и, действительно, очень хорошей водки, но на вечер пару бутылок пива взять смысл имело.

Дом в центре города — рядом супермаркет, еще что-то продовольственное.

Воздух на улице показался заметно теплее, чем днем.

Исправляется, вроде, погода в сторону лета.

В супермаркете сразу стало понятно — ассортимент, как и в московских больших магазинах, цены… он никогда их толком не запоминал, но похоже — того же уровня.

Вспомнилось по материалам, которые он читал, что город очень даже не бедный. Здесь удобная транспортная линия — до столицы губернии всего час и полтора до столицы соседней губернии. Крупные склады работают — их дешево тут держать — разбрасывают потом завозную продукцию по удобному радиусу. С рабочими местами совсем неплохо, предприятия ожившие почти все, некоторые — на хорошем подъеме.

Из супермаркета он вышел с двумя большими пакетами, и у перехода на другую сторону улицы наткнулся на юношу школьного возраста в синей безрукавке поверх свитера, на которой крупными буквами значилось «Еще не вечер», рядом — сумка с газетами.

Виктор купил номер и сунул в карман пиджака.

Ужинать было рановато, сытный обед оставлял еще ощущенье достаточности.

Прокурор сел под торшер в кресло, развернул газету и, как всегда, начал смотреть ее с середины.

Газета на восьми полосах… со второй половины уже начинает пестреть реклама… сгущаясь и превращаясь почти в сплошную на восьмой полосе.

Что там вначале?

Политика.

Дают в виде сжатой информации, вытащенной, разумеется, большей частью из Интернета, но внятно, доходчиво для широкой аудитории.

А на второй полосе он сразу увидел свою фотографию. Не анфас, а в несколько вольном боковом ракурсе, и хорошо виден погон с тремя звездочками.

Сам так никогда не снимался.

Отретушированный фон, однако ясно — снимок мог быть сделан только сегодня на улице.

То есть госпожа Шестова не взяла с собой фотографа на тот случай, если прокурор не захочет сниматься. А так — взятки гладки.