Ещё один фэнтезийный детектив

Зотов Александр Андреевич

– Да какая мне разница, где ты жил. Пласински вообще в какой-то заднице жил. Сам же говоришь, что они бы нас по стенке размазали бы.

– Вот именно размазали бы, если бы, во-первых, не маги, а во-вторых, не техника. Между прочим, все жезлы, как и пушки у них импортные. В основном Энгельского и Привонского производства.

– Да плевал я на пушки. И что такое маги? Да вообще, что такое магия, как не обдуривание простаков на рынке?
– после этих слов Ладис громко засмеялся, видно считая, что сказал что-то ну очень смешное. Еле так не считал,

а Рукус нервно улыбнулся, но увидев лицо Еле, избавился от своей улыбки.

– Посмотрю, как ты запоешь, если встретишься с магом на кривой дорожке.

– Да что мне этот сопляк сделает-то, кем бы он ни был? Его один раз пальчиком толкнуть, он и свалится, -улицу, перекрывая все прочие шумы, опят сотряс раскат смеха, заставивший старушек суеверно закрыть окна, проклиная милицию, в которую стали брать уже демонов во плоти.

– Слушайте, Еле, Ладис, может пойдем поедим где-нибудь, а то я не ел ничего, -попытался разрядить обстановку Рукус.

– А иногда ты говоришь умные вещи, несмотря на то, что ты Прибал.

– Ну тогда давайте сюда завернем, - ухватился за возможность сменить тему для разговора Еле, пусть сам он и не горел особым желанием есть после весьма обильного завтрака за счет Мелирленса.

Никто не стал с ним спорить. Предложенное место оказалось подвальчиком без названия.. Вместо него над дверью висел транспарант с философским изречением неизвестного автора: "Человек создан для питья, все остальное суета сует и томление духа". Как и все заведения Керлендера, трактир не блистал чистотой и соблюдением норм гигиена, впрочем как и нормам пожарной безопасности, контроля за пищевой продукцией и вообще всеми правилами, какие только смогли изобрести чиновники.

Когда в трактир вошло трое человек, одетых в форму патрульный милицейских, немногочисленная публика, находившаяся внутри и в трезвом состоянии, невольно напряглась и потянулась к поясам и за пазуху. Они не собирались создавать себе проблемы, все эти движения они сделали рефлекторно, повинуясь старым привычкам или даже безусловным рефлексам, впитанным с молоком матери. Они относились к тому типу людей, для которых утро, в отличие от большинства людей, не страдающих аллергией на солнечные лучи, является не началом, а концом рабочего дня, точнее рабочей ночи, когда они подсчитывают выручку и решают, что они будут делать завтра.

Они успокоились только тогда, когда трое людей в милицейской форме уселись за один из свободных столиков и заказали себе очень жареное мясо с не менее жареной картошкой и крепкий алкоголь. Не самый крепкий, что был в наличии, поскольку последний с легкостью прожигал мифриловую кольчугу, но все же достаточно крепкий.

Их заказ, с практически невероятной скоростью, свидетельствующей о том, что им здесь совсем не рады, принесла девушка, принадлежавшая к тому типу, которые в век каменного топора мужей себе выбирали очень просто: приложат понравившегося один раз дубинкой весом этак под сто килограмм и, если после этого он остался жив, тащат его в свою пещеру.

Пока

его сослуживцы ели весьма подозрительную биомассу в их тарелках, Еле потягивал сомнительный алкоголь и неторопливо водил глазами по залу. И неизвестно сколько бы он так их водил, заставляя людей, закончивших свою рабочую ночь, лишний раз подчиняться своим безусловным рефлексам, если бы его взор не задержался на знакомой спине. Точнее Еле показалось, что спина ему знакома. Однако этого все же хватило на то, чтобы заставить Еле подняться и приблизиться к спине, владелец которой склонился над рюмкой, сидя на высоком стуле около стойки бара. Еле обошел владельца спины сбоку. Оказалось, что та рюмка, над которой он сидел, была далеко не единственная, ее сестры выстроились в довольно внушительную пирамиду и та недопитая, над которой сидел обладатель знакомой Еле спины, должна была вскоре присоединиться к ним. Однако его лица Еле все еще не мог увидеть. Тогда Еле сел рядом и задал простой вопрос:

– Ты кто?

– Чего?
– ответил тот голосом также показавшимся Еле весьма знакомым.

– Как тебя зовут, спрашиваю.

– Во имя всех... ну этих... короче, с какой это стати я должен говорить...

– Господин Холдар, пусть дождь прольется на вашу голову!

Только теперь этот человек поднял голову и Еле увидел лицо Холдара, ну или его брата-близнеца или клона, но этими возможностями Еле пренебрег.

– Еле?

– Да, а что вы здесь делаете, вы, то есть ты же хотел уйти странствовать?

– Правда? Я не помню такого.

– Да точно тебе говорю!

– Может быть...

И действительно, дней двадцать назад Холдар заявил, что он не может больше сидеть в городе и висеть на шее у Еле, после чего собрал свои вещи и покинул снимаемую ими квартиру. С тех пор Еле его не видел и был уверен на все сто процентов, что Холдар уже давным-давно скачет где-нибудь в поисках переключений, а оказалось, что великие подвиги он совершает в грязном трактире.

– Послушай, Еле...
– начал Холдар, но замер на полуслове, немного покачался вперед-назад на стуле после чего свалился на барную стойку.

– Эй, ты порядке?
– Еле вначале не понял, что случилось, он даже потыкал Холдара соломинкой, проверяя живой ли он. В ответ Холдар захрапел.

– Во имя всех богов...
– только и смог произнести Еле, - и что мне теперь делать?

Еще раз тяжело вздохнув, он позвал Пласински. Ладиса он даже трогать не хотел, разовьет тут новую тираду насчет чего-нибудь, неважно насчет чего, главное, что он будет громко возмущаться, а то чего и похуже.

– И кто этот человек, какой-то преступник?
– поинтересовался Рукус у Еле.

– Нет, что ты. Скорее мой старый друг и бывший шеф. Он был улфлударом тайной гвардии халифа.

– Так это тот Холдар?

– Да. Нехорошо его здесь оставлять, к тому же я хочу кое с чем разобраться. Так что не поможешь мне донести его до участка?

– А он точно не преступник? Потому что, если нет...