Еще один год

СкальдЪ

Затем на свет божий появились сами команды, которые верхом на метлах облетели стадион по периметру, а диктор через заклинание Сонорус представлял каждого из них.

— Крам! Крам! Крам! — надрывалась добрая половина стадиона, и звук бил по ушам, как огромный молот.

— У болгар самый крутой ловец в мире, но у ирландцев более сыгранный и сбалансированный состав, — вещал Драко, в восторге вращая головой во все стороны. Его глаза блестели, предвкушая праздничное зрелище.

Колин Криви, как и обычно щелкал стадион, болельщиков,

игроков и всех нас.

Сам матч прошел, как и ожидалось — я даже не особо нервничал за наши ставки. Ирландия медленно, но верно наращивала преимущество, а болгары, понимая, что проигрывают, стали играть жестко и грубо.

В конце концов, Ирландия выиграла со счетом 160-150, а снитч поймал Виктор Крам.

— Ну и нахрена он это сделал? — недовольно скривился Малфой. — Он же ведь видел табло и понимал, что игра закончится, а они проиграют.

— Думаю, что Крам просто решил показать свою крутость, — заметил я. — Вот, смотрите, болгары проиграли, и лишь я один держу марку. Кстати, я, может, на его месте, поступил бы так же. А чего терять-то?

— Похоже, так и есть, — кивнул Сириус, а возмущенная до глубины души Гермиона принялась защищать всеобщего кумира:

— Он сделал это, поняв, что его команда все равно уже не догоняет Ирландию, и для того, чтобы не проиграть всухую!

— Чушь, — безапелляционно возразил Малфой. — Болгары могли бы напрячься и заработать пятнадцать очков. А потом уж и снитч можно ловить. А так он всех подвел.

— Я согласен с Драко, — пропищал Колин Криви, и мы невольно рассмеялись, так он забавно смотрелся, закутанный в подарочный шарф, небольшой и щуплый, с фотоаппаратом наперевес.

Вероятно, как и в каноне, Крам вызвал симпатию Гермионы. Да и как тут не забиться девичьему сердечку, когда Крам, ловя снитч, совершил умопомрачительный вираж и сильно, до крови травмировался об землю.

После матча мы около часика постояли около одной из закусочной, поели сэндвичей, попили различных безалкогольных напитков, и наконец, вполне довольные, принялись аппарировать.

Сириус, конечно, по своей привычке, предлагал остаться на всю ночь.

— Наберем еды и напитков, запалим костер, посидим, попоем песни, встретим рассвет, а? — искушал он всех нас, но так и не искусил.

Предложение, конечно, заманчивое, но лучше нам не видеть всего того, что случится здесь ночью.

Хотя, прямо сейчас все, что произойдет, меня волновало мало. А случится то, что Пожиратели устроят идиотский показ самих себя, а задетый за живое Барти Крауч-младший, выражая презрение, запустит в небо метку с черепом, так называемое заклинание Морсмордре.

Люди там особо не пострадают, так что пусть фанаты Волди повеселятся. Заодно и помогут кое-кому адреналин поднять.

Доставив всех по домам, мы с Сириусом вернулись в особняк Блэков.

Наутро Пророк выпустил вполне ожидаемый материал о возродившихся Пожирателях, о черной метке и о всеобщей панике.

Все

эти сообщения я прочитал мельком. На Сириуса они тоже особого впечатления не оказали — он решил, что народ загулял и совсем берега попутал, а кто-то просто по-идиотски пошутил.

Его куда больше интересовал наш выигрыш, и он отправился в Гринготтс проверять, чтобы гоблины нас не обманули.

— Этих мелких говнюков лучше держать на коротком поводке, — заметил Бродяга перед тем, как исчезнуть.

Я отправил письма Невиллу и поздравил его с тем, что теперь он стал немного богаче. Луне я уже сказал об этом после матча.

Мне было немного неудобно, что моя ставка настолько внушительней, и я настолько больше поднял — больше ста тысяч галлеонов. Это совсем не шутки. Таких денег хватит очень и очень многим людям, чтобы безбедно прожить до конца своих дней.

Поэтому, подумав, Невиллу и Луне я добавил по пятьсот галлеонов из собственных денег. Я бы и больше им подкинул, но боюсь, это будет подозрительно. Да и так Луна может меня с первого взгляда вычислить — посмотрит в глаза и все поймет.

24 августа я наконец-то был полностью готов. К нам прибыл Флитвик, и вместе с Сириусом мы спустились в ритуальный зал Блэков — серьезное и мрачноватое место, испещренное рунами, пентаграммами и прочими знаками.

Под приглядом Флитвика и под пошаговыми инструкциями Сириуса я приступил к своему первому анимагическому превращению, еще даже не зная, в кого мне предначертано превратиться.

С помощью специальных зелий, а затем и медитативных упражнений мне удалось ввести собственное сознание в нужное состояние. Затем я немного ослабил волю, помогая внутренней сути проявиться. Главное на этом этапе — остановить внутренний диалог.

Закрыв глаза, я прислушивался к собственному телу. И в какой-то момент осознал, что изменения начались.

Их сложно описать тем, кто с подобным не сталкивался. Я словно проваливался внутрь самого себя, что-то там перекручивалось, изменялось, растворялось и появлялось.

Невольно я упал на пол, открыл глаза и попробовал выругаться. Вместо этого я услышал мяуканье.

Я осознал, что оранжевый, красный, коричневый и зеленые цвета мне больше не доступны. Их просто нет в моем новом зрении.

А вот голубой, фиолетовый, серый и желтый я вполне мог различать.*

Все эти детали я окончательно понял немного позднее, так как в Ритуальном зале Блэков не все из названных мною цветов присутствовали. А вот то, что сразу становилась ясно — окружающий мир не такой четкий, как в человеческом теле, он словно немного размыт.

— Ты кот, Гарри. Поздравляю! — спокойно произнес Флитвик. Голос его звучал совсем не так, как я привык.

Вначале на меня обрушилась какофония запахов и звуков. Я слышал, как бьется сердце у Сириуса, как он радостно засмеялся — с непривычки, для меня это звучало как иерихонские трубы.