Еще один попаданец. Трилогия
Шрифт:
– Все нормально. У всех рации работают. Пехота прикроет и своя и от инженеров ребята помогут.
– Мы вам подсказывать будем. Петр Федорович ты своим скажи, кто не успеет уйти, пусть сюда отходит. Прикроем.
– Договорились.
– Ответил Петр. В это время его позвали к одной из машин.
– Хороший парень. Жаль если погибнет.
– Жаль, но на, то и война.
– Я порой удивляюсь. Хотя за то время что с тобой общаюсь вроде и привык. Ты так говоришь, словно тебе это не впервой.
– Да, есть такое дело. За неделю в скольких переделках был. Да и за сегодня только в трех
– Вот я и говорю везучий.
– Дмитрий Ильич, а что там со знаменами, все собрали?
– Да. Те, что смогли спасти здесь. Всего шесть знамен. Два наших полка и дивизии, два 84 - полка Боевое и Шефское. И по одному от 44 и 455 полков. Боевое знамя 75-го разведбата погибло вместе сохранявших их красноармейцами. Нет знамен автобата, батальона связи, батальона НКВД. Остальные здесь. Все части выделили по взводу в охрану. В общей сложности получилась сводная рота. Для прорыва должно хватить. Сейчас они в казарме инженеров притираются друг с другом. Конвойников еще подождем и пойдем. Может, с нами пойдешь?
– Нет. Не могу. Конвойников не ждите. Они сейчас c нам пока соединиться не смогут, ведут бой с немцами. Те к ним в казарму прорвались. Если получится, они вас позже догонят. Как только бронегруппа прорвется на Северный остров, тоже выдвигайтесь. Больше шансов прорваться будет. И главное сразу под артобстрел не попадете.
– Так и думали.
– Дмитрий Ильич, я вот тут донесение о наших действиях составил, с собой заберете?
– Конечно.
– Беря у меня донесение, составленное в Арсенале, сказал Горячих. Вместе с донесением я предал и планшетку с документами и жетонами немцев. В это время к нам подбежал Малышев. Передавший мне еще одну планшетку с документами немцев собранными в районе Трехарочных ворот.
– Сколько здесь Вить?
– Семьдесят пять солдатских книжек и жетонов. В том числе три офицерских.
– Молодец. Немцы не мешали?
– Нет. Как увидели, что мы трупы убираем, так даже и не стреляли. На валах там народу немного. Наблюдатели насчитали всего человек двенадцать, при трех пулеметах. Трофейное оружие мы инженерам отдали, а то у них с оружием плохо. Себе только пулеметы и гранаты оставили.
– А как узнали, что документы офицерские?
– Спросил особист.
– У них погоны другие, а кроме того у нас тут парень из инженеров со знанием немецкого языка. Вот он и переводил.
– Ясно. Молодцы. Володь, ты в донесение внеси изменение.
– Возвращая мне бумаги, сказал Горячих. Тут же на броневике я внес изменения и отдал все Дмитрию Ильичу.
– Дмитрий Ильич вы у нас в журнале распишитесь?
– А что он у тебя заполнен?
– Да сейчас дополнения внесу .
– Достав из планшетки журнал сделал в нем несколько записей и дал его Горячих. Тот, прочитав все написанное, оставил свой автограф .
– И когда только успел?
– Пока в казарме был, накидал. Виктор. Там связисты к вам должны линию кинуть.
– А у нас связь есть. Через штаб инженерного полка. Там телефон только разбит был.
– Вот и хорошо, звони каждый час.
– Есть. Разрешите идти?
– Спросил у нас Малышев.
– Давай.
– Разрешили мы. И Малышев убежал к себе.
–
– Не беспокойся. Сделаем.
Пожав друг другу руки, мы простились. В клубе все шло своим чередом. Посреди помещения на расчищенной площадке высились штабели с боеприпасами, часть окон была укреплена мешками с песком. Трупы немцев были вынесены и сложены в большую воронку. Наших тоже похоронили.
Ерофеев доложил, что к отряду присоединились еще 30 человек из различных подразделений. И это не считая артиллеристов. Старшим у артиллеристов был пожилой сержант - сверхсрочник Григорий Николаевич Макеев. Мы с ним познакомились и переговорили. Я объяснил задачу и на карте показал, где планирую использовать их. Подчинив ему всех присутствующих в клубе артиллеристов, направил искать исправные орудия и снаряды.
Через вход в алтарной части клуба зашла группа вооруженных автоматическим оружием бойцов и командиров. Во главе нее шел невысокий с бледным и озабоченным лицом полковой комиссар. Ерофеев, присутствовавший при беседе с артиллеристом, тихим голосом сообщил, что это полковой комиссар Фомин. Он его раньше видел в 84 полку.
Война войной, а Устав никто не отменял. Я подошел и представился. Выслушав мой доклад, полковой комиссар чтобы не мешать бойцам предложил куда - нибудь пройти и там поговорить. Единственное место, которое более или менее подходило для этого, была будка киномеханика. В сопровождении нескольких командиров и пограничников мы прошли на хора. Развернув на столе схему крепости, доложил складывающуюся обстановку и что предпринимается для выхода гарнизона в места сосредоточения, отражения атаки врага. После чего предложил подняться на НП и там все увидеть своими глазами. На площадке НП мы продолжили разговор.
– Владимир Николаевич. Поясните, почему вы прислали свое приглашение именно мне?
– Товарищ полковой комиссар.
– Начал я, но был остановлен Фоминым.
– Обращайтесь по имени отчеству.
– Ефим Моисеевич. Настолько я знаю, вы приняли на себя командование гарнизоном. Кроме того вы единственный старший командир в крепости. Остальные или не смогли пробиться или погибли. В крепости нет ни одного командира или хотя бы начальника штаба полка. Я не говорю о дивизионном командовании. Их представители сюда так же не смогли пробиться. Кроме посыльного принесшего устное указание о выходе гарнизона. Для организации обороны требуется руководитель именно вашего уровня. Который мог бы ставить конкретные цели и требовать их выполнения от нижестоящих по званию и должности. Так что кроме вас некому возглавить оборону.
– Хорошо. Вы правы. Кто еще войдет в штаб? В каком качестве вы видите себя?
– Пока штаб обороны - вы и я и тех, кто находится здесь. Остальные члены штаба появятся после выхода из крепости основной части гарнизона. В него войдут те командиры, что останутся здесь продолжать оборону. Из них будут назначены руководители участков обороны. Кем я себя вижу? Тем же что и сейчас - командиром штурмового или ударного отряда. Мои бойцы как раз для этого подготовлены.
– Понятно.
– Где будет размещаться штаб обороны? Здесь в клубе или в Арсенале?