Еще один реальный способ улучшить нашу жизнь
Шрифт:
Вовка, кстати, и сейчас неподалеку жил, в новом, недавно построенном доме напротив, через дорогу, поселился. Квартиру, видимо, прикупил там. Софья Дмитриевна видела его с его мотоциклом там пару-тройку раз, когда за пенсией на почту ходила.
В общем, ушли Софья Дмитриевна с Николаевной, как оплеванные. Ну что они сделать-то могут, в самом деле? И заступиться некому.
Софья Дмитриевна даже к участковому на следующий день сходила, чтоб тот меры какие-нибудь принял, да наказал Вовку того с друзьями по всей строгости. Да только без толку все это. Участковый, полный, начинающий лысеть мужчина, с тусклым, как у рыбы, взглядом, выслушал и руками развел, ничего, типа,
Всю ночь Софья Дмитриевна ворочалась, уснуть не могла. Подружки, такие же старушки, на лавочке ругались сильно, да проклятиями сыпали, когда они с Николаевной вечером рассказали, о своей обиде. Да только что с той ругани? Тут по-другому действовать нужно, чтоб ироды эти прониклись, да надолго запомнили, что к окружающим надо всегда уважительно относиться.
А утром она отправилась на кладбище. Там, неподалеку от входа была площадка, специально оставленная устроителями для крестов и венков, которые выбрасывались за ненадобностью, когда родственники решали облагородить могилку и поставить, например, памятник из гранита. Вот позавчера и видела Софья Дмитриевна на этой площадке несколько подходящих веночков…
Утро началось очень даже неплохо, хотя, по мнению Вовки, и слишком рано. Светка, которую он сумел-таки впечатлить неимоверной крутизной своего моцика, уже вторую ночь оставалась у него, что Вовку полностью устраивало, а вот вставать на полчаса раньше, чтоб отвезти ее на работу — уже не очень. Но нет в этом мире совершенства. Это еще кто-то из древних сказал. С другой стороны, опять же из совместной ночевки с румяной красавицей еще один огромный плюс проистекает: ему теперь о завтраке беспокоиться не нужно. Он из ванной вышел, а Светка перед ним уже полную тарелку гренков выставила, подрумяненных, с пылу с жару. Ммм, вкуснятина. Вовка вообще любил вкусно поесть. Он потому еще именно на Светку внимание обратил, что она поваром в кафе «Бригантина» работала. Да и внешне, конечно, тоже очень даже ничего… Правда, парни говорят, что такая работа со временем обязательно свой отпечаток оставит в виде лишнего веса, но это они от зависти. Видел Вовка, как Петро, приятель его, к Светке подкатывал, так что не стоит этого Петруху и слушать. Да и рано вообще загадывать, что будет через сколько-то лет. Они со Светкой пока еще только-только встречаться начали.
После завтрака пришлось поторопиться. Все-таки на работу опаздывать нехорошо, хоть временами и очень хочется. Наскоро оделись, обувь на ноги нацепили и по ступенькам вниз поскакали.
Настроение начало портиться прямо за дверями подъезда. Соседка из квартиры двумя этажами выше, гуляющая каждое утро со своей лающей хохлатой мышью, увидев Вовку, ойкнула и прикрыла рот рукой. Дядя Миша, еще один собачник, в целом тихий мужичок возрастом чуть за 50, работающий при церкви неподалеку, вдруг произнес проникновенным басом:
— Покайся, отрок. То знак тебе ниспослан, вестимо. Самое время о боге подумать, пока еще живой и при памяти.
Бабки у соседнего подъезда, которых в такое раннее время и быть тут было не должно, дружно перекрестились. И вообще народу во дворе было как-то неожиданно много и все пялились на Вовку. Света испуганно прижалась к своему кавалеру:
— Вов, чего это они?
— Не знаю, Светик. Может, у меня с одеждой что-то не в порядке?
Вовка оглядел себя, ожидая, что как в дурном кошмаре, вышел на улицу без штанов, а может,
— Ой! — Теперь уж этот негромкий возглас от Светы исходил. И смотрела она неотрывно в сторону Вовкиной гордости, настоящего Harley-Davidson, мотоцикла-легенды, ценой чуть ли не в хороший внедорожник, на который парню, несмотря на его очень даже неплохую зарплату, долгонько копить пришлось.
М-да уж, инсталляция, выставленная на его железном коне, в самом деле, к мыслям о вечном взывала. Пластиковый стаканчик, накрытый кусочком черного хлеба, ритуальный венок из белоснежных искусственных цветов, нацепленный на руль, и черная лента, поблескивающая золотом букв: «От друзей»! В сочетании с тем, что безбашенных мотоциклистов, с ревом гоняющих по улицам, в народе иначе, как самоубийцами не зовут, подобная композиция воистину, заставляла задуматься.
Вовку аж передернуло, он опрометью кинулся к своему мотоциклу, чтобы смахнуть все это безобразие на землю. Не тут-то было! И стаканчик, и венок, и лента, и даже горбушка на стаканчике были на клей посажены. Продается, знаете, такой въедливый моментальный клей в малюсеньких тюбиках, который все мгновенно и намертво прихватывает.
— Знаешь, Вова, — внезапно произнесла подруга, глядя мимо Вовки куда-то в сторону, — я, пожалуй, сегодня лучше на трамвае до работы доеду.
Светик убежала на остановку, а Вовка выговор от начальника на работе схлопотал, поскольку кучу времени потратил, пытаясь с наименьшим ущербом для собственного мотоцикла избавить его от прилипчивых кладбищенских украшений. Убрал, и то, на бензобаке пятно от клея осталось. Вроде, небольшое, но для истинного мотолюбителя такое пятнышко — словно куском стекла по сердцу.
Вот отомстила Софья Дмитриевна своему обидчику, даже, как говорится, с первых рядов посмотрела, как он вокруг своего железного коня прыгает. Помните, тех старушек у соседнего подъезда? Это именно они с Николаевной и были. Только удовлетворения от мести пожилая женщина так и не испытала: обрезки стаканчика и искусственные цветы Вовка прямо на асфальт и бросил, намусорил, да и выезжая со двора снова эту свою гавкающую немецкую музыку на всю катушку включил. Что ж, у пенсионерки еще вовсе даже не все идеи к концу подошли.
— Пак, тебе не кажется, что как-то мелковато это для тысячелетнего духа старушку на одного бестолкового парня натравливать? — Эркин, на минутку вернувшийся из своих заоблачных размышлений, с прищуром взглянул на своего друга и подчиненного.
— Так это ж, экселенс, только первый цветочек. И вообще, люди говорят, что цыплят по осени нужно считать.
— Ну-ну, — хмыкнуло божество вновь возвращаясь к своим, непонятным смертным вычислениям.
Главу клана Джоглоевых возле ворот арендованного ими дома встречали два из трех племянников, отправленных их дядей в Иганск для подыскания новых рынков сбыта их товара. Джохар вышел из салона своего роскошного черного БМВ, демонстративно, на показ окружающим, обнялся с родственниками. И тут же услышал откуда-то со стороны:
— И точно, гомосеки! Вон, как страстно обжимаются.
Быстро развернулся в сторону наглеца:
— «Я твой дом труба шатал»! — Рявкнул много повидавший на своем веку боевик (разумеется, произнес он немного другое, но книжка же, столь грязные ругательства вставлять в ней… как бы некомильфо).