Еще один шанс
Шрифт:
— Но ведь…
— Элли, ты понимаешь все гораздо лучше меня, — нежно произнес Фред и бережно стер слезы с ее щек. — Кстати, я давно хотел спросить, что ты сделала с подвенечным платьем?
Хелен вздохнула, подумав, что нет ничего убийственнее тщетной надежды.
— Ничего, — хрипло ответила она. — Оно все еще висит в шкафу в доме моей матери. А вот свадебный пирог я разрезала и отослала в детскую больницу.
— Надеюсь, это тебя утешило? — с улыбкой спросил Фред.
— Знаешь, Фред… — Она умолкла.
— Продолжай, — потребовал он.
— Ты вчера с
— Если ты намекаешь на Флер… — начал он.
— Что тут намекать, если все и так очевидно, — с горечью усмехнулась Хелен.
— Но у нас с ней разные комнаты, — защищался Фред.
— Да, Дженнет говорила мне, что всем гостям, не состоящим в браке, предоставляет отдельные комнаты. Но глупо было бы думать, что она следит за тем, что происходит дальше.
— Скажи, ты и вправду можешь представить меня крадущимся вдоль галереи под прикрытием ночной тьмы? — удивился Фред.
— Нет, зато Флер вообразить в этой ситуации совсем не трудно, — парировала она.
— У тебя слишком богатое воображение, — пробормотал он.
Хелен прищурилась.
— И все же скажи, ты ни о чем не жалеешь?
— Почему же? Жалею, — мрачно ответил он. — Но что это меняет? Ничего. Меня, во всяком случае, не изменить, а значит…
Слезы градом полились по ее щекам.
— Сама не пойму, хуже ли это для меня или лучше.
Фред склонил голову и легонько поцеловал ее в губы.
— Не плачь. Если не Люк, найдется еще кто-нибудь, достойный такой замечательной женщины, как ты. Да и чем плох Люк? В конце концов, ты вполне… — Он выдержал паузу, размышляя, и закончил: — Можешь стать ему хорошей женой.
— Он для меня все равно как младший брат! — воскликнула Хелен.
— Допускаю, Элли, ты ведь любишь детей. Стоило посмотреть, как ты учила его танцевать. Бедняга не знал даже, как правильно переставлять ноги… Но все дело в том, что мне хорошо с моторами и минералами, с бизнесом и фондовой биржей. А на общение с детьми у меня просто не хватит терпения.
— И все же Люк не ребенок. Фред так посмотрел на нее, что она покраснела, и задумчиво произнес:
— Однако есть одна вещь, которой я рад…
Как бы это помягче выразиться… Я всегда чувствовал в тебе нечто родственное, какое-то особенное отношение к миру, и рад, что в тебе оно сохранилось.
— Не понимаю, — нахмурилась Хелен.
— Понимаешь, общение со мной могло иметь для твоей души более грустные последствия, — пробормотал он.
— Ты хочешь сказать, что был настолько суетным и циничным, что мог развратить такую чистую девушку, как я?
— Вот именно. Потому я и радуюсь теперь, что этого не случилось.
— Ты никогда не был со мной суетным и циничным, Фред. Ни в обычном общении, ни в постели. А что, с Флер у тебя возникли подобные проблемы?
— О, эта девушка знает, как играть в такие игры! — с иронией заметил он.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что она и сама суетна и цинична? — продолжала допытываться Хелен.
— Знаешь, Элли, — не сразу ответил Фред, — по-моему, это пустой разговор.
Хелен хотела возразить, но он прижал указательный палец к ее губам.
— Прощай, дорогая. Я не должен был допускать нашей близости. Но помни, я всегда любил тебя и не хотел причинить боль при расставании. Не знаю, останемся ли мы друзьями… Но может, стоит попробовать?
И он поцеловал ее.
Хелен захлестнули полузабытые эмоции. И хотя его руки только чуть коснулись ее, а поцелуй был кратким, этого оказалось достаточно, чтобы возбудить трепет желания, которое она испытывала только к этому мужчине.
Она уткнулась заплаканным лицом в его рубашку и с наслаждением вдохнула знакомый запах — в последний раз, а потом заставила себя отстраниться и быстрым шагом направилась в сторону танцевального шатра.
— Элли… — тревожно окликнул ее он, догоняя.
— Все в порядке, Фред, все хорошо. — Хелен слабо улыбнулась. — Я действительно страдала из-за того, что мы так плохо расстались, но теперь больше не сержусь на тебя. На душе уже не осталось этого горького осадка, и мне стало значительно легче. Будем ли мы друзьями? — Она помолчала. — Не думаю… Давай просто мирно расстанемся. И мне, и тебе от этого будет только лучше.
Этой ночью Хелен приснилась та самая поляна у трассы, с прохладной, росистой травой. В лунном свете на ней лежал букет полевых цветов.
Она проснулась странно спокойной и, удивившись такому настроению, подумала, что это оттого, что их отношениям с Фредом наконец-то положен конец. Не осталось ничего недосказанного.
Однако ей предстояло провести здесь еще один день.
Хелен надеялась, что никто не станет расспрашивать ее, почему она рано ушла с бала.
Впрочем, в этом новом дне были и свои маленькие радости. Выйдя к завтраку, Хелен с радостью обнаружила, что Лиззи присоединилась к остальным обитателям дома, и в то же время облегченно вздохнула, заметив отсутствие Флер. Так что, если не обращать внимания на любопытные взгляды Люка, подумала она, здесь стало не так уж невыносимо. Ее беспокоило только то, что при появлении Фреда она вновь ощутит подступившую к сердцу знакомую боль.
Но вот он вышел на веранду, сел за стол, а ее сердце продолжало биться ровно.
Что ж, если я и не излечилась, решила Хелен, то определенно нахожусь под наркозом.
Она вежливо поблагодарила Клэр за семейную поваренную книгу и поделилась со всеми впечатлениями о кушаньях, приготовленных на костре. Однако, просматривая переплетенную в кожу книгу с рукописными рецептами, Хелен поймала себя на том, что внимательно прислушивается к разговору Фреда с Люком и Лиззи.
Стало ясно, что Фред угадал ее тайный замысел и сейчас ведет тонкую игру, нацеленную на то, чтобы свести этих двоих. Он умело перевел разговор на общие профессиональные интересы Люка и Лиззи, потом пошутил по поводу того, что они — «товарищи по несчастью», имея в виду гипс на руке у одной и шину на ноге у другого.