Ещё одна бессонная ночь
Шрифт:
А если Рафаэль снова почувствует к ней влечение, то сумеет взять себя в руки. И не такое преодолевать приходилось. А теперь, когда он как следует отдохнул и снова взял себя в руки, проблем возникнуть не должно.
Уехать будет правильнее всего, думала Никки, катя за собой массивный чемодан. Но от сознания своей правоты легче не становилось. Что она будет делать, когда вернется в Париж?
Снова торчать в квартире? Перспектива не особо соблазнительная. Можно организовать другую поездку, но при одной мысли, что снова придется собирать вещи,
И угораздило Рафаэля приехать именно в эти выходные! Если бы Габи с ним договорилась… Если бы Никки не врезала ему книгой…
Если бы…
Настроение испортилось еще сильнее. В последнее время жизнь Никки состояла из сплошных «если бы». Раньше она считала, что жалеть о чем-то – бесполезное занятие, и никогда не мечтала о невозможном. Теперь же это с ней происходило постоянно. Никки и сама устала от постоянных сожалений.
Решительно стиснув зубы, убрала чемодан с угодившего под колеса половика. Нет, пора с этим заканчивать. Все эти «если» совершенно бесполезны, особенно сейчас. Какой смысл жалеть о приезде хозяина и тем более фантазировать, как бы все сложилось в противном случае? Да, задача нелегкая, но надо отучаться жить прошлым и подумать о будущем.
– Доброе утро.
Выведенная из мрачных раздумий звуками низкого голоса, Никки резко остановилась и посмотрела вниз. Рафаэль стоял в дверях кухни, босиком, с растрепанными волосами, в шортах цвета хаки и черной футболке. Другую женщину его ослепительная улыбка околдовала бы, но Никки оставалась холодна и равнодушна.
– Доброе утро, – ответила она. Хотя чего тут доброго?..
– Хорошо спали?
Не очень, зато хоть сегодня обошлось без старого навязчивого кошмара.
– Как младенец, – ответила Никки, попытавшись изобразить нечто вроде улыбки. Впрочем, получилось похоже на оскал, будь поблизости маленькие дети – испугались бы. – А вы?
– Тоже.
– Как голова?
– Намного лучше.
Ну, хоть этот груз долой.
– Слава богу.
– На самом деле хватило обыкновенного парацетамола, – ответил Рафаэль и, взглянув на чемодан, уточнил: – Куда-то собрались?
Никки хотела было съязвить по поводу его поразительной наблюдательности, но потом сообразила, что если Рафаэль сегодня туговато соображает, то это полностью ее вина. Поэтому ответила просто и необидно:
– В аэропорт.
– В аэропорт? – спокойно переспросил Рафаэль. – Зачем?
Никки оторопела. Как это – зачем? Он что, забыл, что вчера было?
– На машине слишком далеко, – не сдержалась и съязвила Никки.
Рафаэль лишь пожал плечами и улыбнулся:
– Тогда оставайтесь.
Никки растерянно моргнула. Может, ослышалась? Выдала желаемое за действительное. Такое чувство, будто Рафаэль за ночь превратился в другого человека. Мужчина, непринужденно прислонившийся к дверному косяку и улыбающийся ей, ничем не напоминал вчерашнего сердитого типа. Тот смотреть на Никки не хотел, а этот предлагает остаться?..
– Что?.. – слабым голосом переспросила
– Оставайтесь.
– Вы это серьезно?
Рафаэль кивнул:
– Абсолютно.
Никки не верила своему счастью – в последнее время ничего хорошего с ней не случается. Надежду незамедлительно подавил привычный цинизм.
Никки подозрительно сощурилась. С чего бы такая любезность? Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
– Почему?
Рафаэль вскинул брови:
– Что – почему?
– Вчера ночью вы были не больно-то приветливы.
– Посмотрел бы на вас в такой ситуации. После ударов по голове настроение самое негостеприимное.
Никки склонила голову набок и с сомнением поглядела на него.
– А сегодня гостеприимное?
– Как видите.
– Дайте угадаю – вы с Габи разговаривали?
Видно, Габи рассказала, в чем дело, и Рафаэль позволил Никки остаться из жалости.
– Нет. Пытался дозвониться, но телефон отключен.
– Я тоже не дозвонилась, – ответила Никки, радуясь, что Рафаэль ничего не знает. В чем, в чем, а в жалости она не нуждалась. – Может, нарочно нас избегает?
– Еще бы, боится.
– Наверное.
Повисла пауза. Наконец Рафаэль спросил:
– Так вы хотите остаться или нет?
Никки задумчиво закусила губу и вгляделась в его лицо, но ничто в его выражении не говорило о неискренности. Только теплота в глазах и приветливая улыбка. Никки невольно ощутила, что оттаивает. Чувство было неожиданное, но и приятное. В кои-то веки она смогла отказаться от цинизма.
И вообще, о чем тут думать? Конечно же Никки останется. Одно дело совершать поступки из лучших побуждений и совсем другое – из глупого упрямства. Можно хоть весь день стоять здесь и пытаться разгадать мотивы Рафаэля, но так ни до чего и не додуматься. Бесполезное и утомительное занятие.
Да и какая разница, почему Рафаэль передумал? Главное, он предложил Никки то, в чем она, оказывается, так отчаянно нуждалась. Никки не понимала, что эта поездка была для нее последней соломинкой, пока вся затея не очутилась под угрозой срыва. Глупо упускать такой шанс.
– Уверены, что я вам не помешаю?
– Абсолютно.
– В таком случае, – Никки почувствовала, как губы сами собой растягиваются в первой за несколько месяцев искренней улыбке, – с радостью принимаю приглашение.
Глава 4
Рафаэль был убежден, что соседство с Никки не принесет никаких неудобств, и оказался прав. Хлопоча возле барбекю вечером того же дня, Рафаэль думал о том, как отлично справляется и с обязанностями хозяина, и с бурной реакцией на гостью.
Может, сегодня утром у кого-то и перехватило бы дух от одного ее вида, но только не у Рафаэля. Он был холоден, как лед. Тверд и несокрушим, как мыс Гибралтар, выдающийся в море в ста километрах к югу.
Да, при виде Никки, с каким-то мрачным остервенением катившей по коридору огромный чемодан, Рафаэля окатила жаркая волна. Просто в августе в Андалусии всегда жарко. Конечно, всего полчаса как рассвело, ну и что? В этих местах с самого утра не знаешь, куда деваться от жары.