Еще одна чашка кофе
Шрифт:
— Вот, небось, и заработало, — вздохнул Леша. — Чувствую, что все это не к добру!
Представители крупной сети, желающие приобрести «Экипаж», пришли и на следующий день. Бедного Лешу аж затрясло, когда незнакомый молодой человек в костюме и с папкой, представившийся юристом большой компании, положившей глаз на маленькую кофейню, снова озвучил то, что прозвучало накануне.
Вновь услышав это «гнуснейшее предложение», Леша театрально схватился за сердце и закричал:
— Передайте своим коллегам, что тема продажи кофейни закрыта раз и навсегда!
— Вы бы хоть суммой поинтересовались?! —
— Дело не в сумме! — Леша клокотал как взбесившийся закипевший чайник. — Есть вещи поважнее денег, это вы понимаете? Уходите!
Парламентарий с папочкой взглянул на Лешу, как на чокнутого, и вышел из кофейни.
Наблюдавшая эту сцену Теона коснулась Лешиной руки:
— Да все, Белкин, успокойся! Он ушел!
Однако Леша еще долго не мог успокоиться, и Теона даже заварила ему свой любимый васильковый чай для успокоения нервов.
В этот же вечер, когда после закрытия кофейни Леша с Теоной вышли на набережную, дорогу им заслонили два парня в спортивных костюмах.
Эти уже на юристов и вообще хоть на сколько-нибудь приличных людей не походили. Дюжие молодцы имели самый что ни на есть лихой разбойничий вид и, судя по колоритной внешности, вполне могли состоять в свите Соловья-разбойника. Вместо деловых папок у них в руках были здоровые биты.
Поигрывая битой, один из них обратился к Леше:
— Это ты Белкин?
Леша прижал уши и призадумался. Интуиция подсказывала ему, что конкретно сейчас ему лучше быть не Алексеем Максимовичем Белкиным, а кем-то другим.
— Так кто из вас Белкин? — повторил второй молодец — обладатель особенно интеллектуального лица.
Теона аж подскочила от возмущения и вышла на первый план, указывая на Лешу:
— Ну он — Белкин, а вы-то, собственно, кто?!
Леша мысленно послал ей ненавидящий взгляд — спасибо.
— Значит, это он? — ухмыльнулся первый молодец, подступая к Леше. — Ну что, Белкин, кофе варим, пирожки едим?
Леша даже ничего не успел ответить, как парень размахнулся и ударил его прямо в глаз. Дома, набережная, река — поплыли у Леши перед глазами. В его голове что-то взрывалось и ухало, на минуту он потерял ориентацию в пространстве. Зато не растерялась его спутница. В одно мгновение все прежние размолвки с Лешей Белкиным потеряли для Теоны всякое значение, а важным стало только то, что твой человек попал в беду и — «наших бьют!». За своего человека Теона Кантария могла подорваться без всяких раздумий. И не оценивая последствия и риски, Теона разьяренной кошкой бросилась в атаку. Она подскочила к Лешиному обидчику, впилась длинными ногтями ему в лицо и завопила так, что у всех невских чаек и голубей в радиусе ста километров случился инфаркт. Маленькая Теона, оказывается, обладала мощным басом, таким, что где-то вдали, в акватории Финского залива, ей даже ответил пароходным гудком корабль.
В этот миг из-за угла выехала машина, а на той стороне улицы показалась группа туристов, и парни в спортивных костюмах быстро ретировались.
Очухавшийся Леша изумленно смотрел на свою спутницу.
— Ну ты даешь, красная шапка! Тея, да ты бедовая, вообще без тормозов! Ты и драться умеешь?
Теона усмехнулась:
— У меня прадед на фронте был разведчиком! Он меня учил, что есть ситуации, в которых честный человек должен драться!
— А у меня дед пацаном всю Великую Отечественную прошел, — обрадовался Леша, прикрывая подбитый глаз
— Идем, тебе надо приложить лед! — сказала Теона.
Они вернулись в кофейню. Теона обработала Леше ссадину. Закончив, она спросила:
— Ну что делать-то будем? Они ведь вернутся и снова потребуют отдать им кофейню? Мне кажется, тебе надо позвонить Нике и все рассказать.
— Зачем ее беспокоить? — вскинулся Леша. — Что ей, своих проблем не хватает?!
Теона внимательно посмотрела на Белкина.
— Ты этого боишься, что ли?
И в этот миг Леша понял, что да — он боится. На самом деле Теона, сама того не зная, выбила десятку — попала в его самое больное, уязвимое место. Он действительно боялся, что однажды Ника решит закрыть эту кофейню. Ну зачем ей во Франции петербургская кофейня? Тем более что сверхприбыльного дохода «Экипаж» не приносит, а сохранять кафе как дорогой сердцу сувенир тоже вечно не станешь. Леша просто совершенно не представлял, что тогда делать ему, как жить без «Экипажа». Поэтому он бессознательно оттягивал разговор с Никой.
— Позвони ей, — повторила Теона, — даже нечестно, скрывать от нее правду.
Леша долго собирался с духом, потом сделал Теоне выразительный жест — кыш-кыш! — и набрал номер Ники.
Теона вышла и прикрыла за собой дверь.
Услышав красивый, чуть усталый голос Ники, он, как всегда, когда они говорили, заволновался и заговорил быстрее, чем обычно. Впрочем, сегодня он частил еще сильнее, чем всегда. Разумеется, он не стал рассказывать ей ни про угрозы, ни про нападение, просто упомянул о поступившем предложении продать кофейню за очень хорошие деньги. «Может быть, тебя интересует, насколько они хороши?»
Ника рассмеялась:
— Я никогда не продам «Экипаж», это не обсуждается.
И через все разделяющие версты она его обняла. Я все помню, Лешка, люблю. Всегда. Ты же знаешь.
Их разговор закончился, но Леша так и сидел с телефоном, прижимая его к уху.
Вошедшая в подсобку Теона окинула его внимательным женским взглядом (у всякой женщины имеется такой встроенный сканер) и явно про чувства Леши все поняла.
— Что она сказала? — поинтересовалась Теона.
Леша положил телефон в карман и, кажется, только теперь закончил разговор с Никой.
— Сказала, что никогда не продаст «Экипаж» даже за все деньги мира!
— Ну видишь, — кивнула Теона, — значит, все хорошо?!
Леша вздохнул. У него почему-то по-прежнему не было уверенности в том, что все хорошо.
Теона постепенно привыкала к своей квартире. Не сказать, что девушка полюбила ее и стала считать своим домом, но она с уважением относилась к истории этой старой квартиры, к ее стенам, наверняка повидавшим многое, к тем людям, которые здесь жили (а кто-то и умирал). Теона как бы мысленно извинялась за то, что она — непрошеная гостья, временная постоялица, и еще за то, что она — живая, тогда как другие люди, жившие здесь много лет назад, умерли. Она мысленно просила неизвестно кого считать ее своей и заверяла, что они могут мирно сосуществовать, ничуть не мешая друг другу. По большей части так и происходило, старая, наполненная тайнами квартира, не выказывала Теоне очевидной враждебности, но иногда Теона словно бы находила подтверждения чьего-то присутствия — странные шорохи, звук шагов на скрипучем паркете, и кто-то опять играл с ее куклами…