Еще ужастики
Шрифт:
Вожатые посадили нашу четверку на плечи и торжественно пронесли по лагерю.
Все плясали, смеялись и праздновали победу.
Но радость длилась недолго.
Я первый заметил в небе черную тучу в виде воронки.
— Т-торнадо! — выдавил я.
Черная туча, вращаясь, неслась прямо на нас. И тут я понял, что никакой это не торнадо. Туча жужжала… нет, скорее, гудела.
Ближе. Ближе. Жужжание становилось все громче и громче — черная туча накрывала лагерь.
— Ой-ёй! — услышал я сквозь оглушительное
— Ой-ёй? — грозно спросил я. — Что значит это твое «ой-ёй»?!
— Я забыл, что у моего лосьона есть прескверный побочный эффект… — отвечал Брэд.
— Побочный эффект? Какой же? — спросил я.
— Он, понимаешь, привлекает комаров, — ответил Брэд.
Дух полной луны
До этого последнего уикенда я и слыхом не слыхивала о гостинице «Сосновая Гора». Как и мои родители. Но однажды по почте пришла брошюра. В ней гостиница рекламировалась, как «чудесное место у озера, вот уже сто лет укрытое от посторонних глаз».
А моим родителям только того и надо. У них пунктик насчет мест вдали от цивилизации. И чем они древнее, тем лучше.
— О, Дженни, — обратилась ко мне мама, — разве это не чудесно звучит? Поедем в сентябре, на уикенд.
И вот мы здесь. В гостинице «Сосновая Гора». Единственные гости.
— Все места наши! — ликовал папа, выгружая багаж из автомобиля.
— Мы здесь будем единственной семьей! — сказала мама, записываясь в книгу регистрации. Она одарила мистера Басса, владельца гостиницы, самой очаровательной из своих улыбок.
Мистер Басс что-то пробурчал. Он походил на Франкенштейна, только кожа не зеленая.
Его сын, Тайлер, которому было, как и мне, двенадцать, помог папе донести наши удочки. Я чуть не подавилась, когда впервые увидела Тайлера. Уж больно он смахивал на золотую рыбку. У него были огненно-рыжие волосы, выпученные голубовато-серые глаза, а кожа такая тонкая, что все вены просвечивали.
Вскоре мне представилась возможность полюбоваться и миссис Басс, вернее, ее спиной. Она сидела неподвижно, как тюк с тряпьем, уставившись в телевизор.
Единственным, кто здесь выглядел нормально, был Бандюга, золотистый лабрадор-ретривер Бассов. Едва увидев меня, он сразу уткнулся теплым носом мне в ладонь.
— Ты хороший мальчик. Ты же хороший мальчик? — сказала я, нагнувшись его погладить.
— После августа здесь нечасто бывают гости, — мрачно произнес мистер Басс и вручил папе ключ от номера. — Слишком холодно.
Папа усмехнулся:
— Все как мы любим!
— Точно, — поддакнула мама. — Мы обожаем горный воздух.
Мистер Басс провел нас по длинному узкому коридору в наши номера. Единственная грязная лампочка свисала с потолка, отбрасывая на стены жутковатые отсветы.
— Прошу сюда, — сказал мистер Басс, когда мы достигли конца коридора, и отпер дверь в два
Через комнату, возле раздолбанного старого комода, я увидела маленькое мутное окошко. Напротив комода находилась зеленая дверь, ведущая прямо на улицу.
Запах в комнате живо напомнил мне аромат моих носков после физкультуры.
Я пересекла комнату и заглянула во вторую. Она выглядела точно так же, как и первая.
Я подошла к зеленой двери, распахнула ее и выглянула наружу. Там царила кромешная темнота. Я почти ничего не могла разглядеть — только крыльцо и деревья за ним. Дюжины и дюжины деревьев.
— Пора закрывать! — рявкнул мистер Басс. Я подскочила. Я не видела, как он вошел.
Я отпрянула с его пути, и он поспешно захлопнул дверь. Потом запер. Затем рывком опустил тяжелые деревянные жалюзи на моем окне и также их запер.
— Что вы делаете? — спросила я.
— Запираю, — ответил он.
— Прошу прощения, мистер Басс, — произнесла я как можно вежливее, — но я предпочитаю спать с открытыми окнами.
Мистер Басс сурово посмотрел на меня.
— По ночам здесь слишком холодно, — сказал он ровным, безжизненным голосом. — Или ты хочешь подхватить насморк?
— Нет, наверное, — ответила я. Я заглянула в комнату мамы и папы. Их окно также было закрыто жалюзи.
Когда мистер Басс ушел, я распаковала чемодан с одеждой. Хозяин гостиницы оказался прав: здесь действительно было холодно. В постель я забралась не раньше, чем надела две пары носков, толстые спортивные брюки и свитер поверх футболки.
Я натянула одеяло до подбородка и еще раз окинула взглядом комнату. Телевизора не было. Как это похоже на родителей: найти единственную в мире гостиницу без телевизора!
Следующий час или около того я провела за чтением. Потом через смежную дверь пожелала маме с папой доброй ночи.
— Спи крепко, Дженни! — крикнула в ответ мама. — Увидимся утром!
Наверное, я здорово устала. Потому что немедленно провалилась в сон. Но все время просыпалась. Никак не могла устроиться поудобнее. И вот, когда я в десятый раз за ночь взбивала подушку, я услышала голос, окликнувший меня по имени.
Нет. Быть не может. Середина ночи. Я положила голову на подушку и закрыла глаза.
— Дже-ни.
Вот! Опять! Я слышала! Может, это мама и папа? Но голос не походил ни на мамин, ни на папин. Слишком низкий и хриплый.
Я села в темноте, зябко поеживаясь. Жалюзи громыхали на сильном ветру.
— Джен-ни.
— Это ты, папа? — меня затрясло. Никто не ответил. Я знала, что это не папа. Голос доносился не из его комнаты. Он доносился снаружи. С крыльца.
— Джен-ни! — взывал он. — Здесь так холодно!