Эшафот для любви
Шрифт:
Кваква поудобнее умостился на матраце, и… память неожиданно унесла его в
недалекое прошлое.
Положа руку на сердце, он носил устрашающее прозвище «сержант Смерть» не
совсем по заслугам. Ибо был в отряде боец куда как более достойный. Это – Ндоу. Боже, каких только пыток он не изобретал, каких экспериментов над пленными не проводил.
Чего стоит знаменитое по всему периметру Танганьики «обрезание»!
Заключалось оно в том, что наиболее стойким из попавших
регулярной армии Ндоу с помощью клея «заваривал» крайнюю плоть. Да еще наносил при
этом крохотные ранки. Вернуть половому органу естественный вид можно было лишь
одним путем – срезать кожу, прикрывавшую головку. Не исключено, дабы не испытывать
нечеловеческих мучений, многие и отважились бы на отчаянный шаг. Но пленникам
предусмотрительно связывали руки сзади. Первые сутки все, как один, терпели. На
вторые наименее стойкие, как правило, уже не выдерживали – мочились. Заклеенная
крайняя плоть, приобретшая в результате изобретения Ндоу форму спущенного шара, постепенно наполнялась. Ее «надувала» жидкость. Растягиваясь с каждым актом
мочеиспускания все больше.
Дня через три страдальцы носили на концах членов различного размера «груши».
Объем зависел от количества выделенной мочи, а также от эластичности кожи. Боль
испытывали жуткую. Причем не только в результате предельного, на грани разрыва, натяжения поверхности «шара», но и от сильнейшего воспаления. Невидимые внутренние
ранки гноились, их, к тому же, разъедала соль. Случалось, «емкости Ндоу»,
истончившись, лопались.
Тем, кто не выдерживал мук и соглашался на сотрудничество с повстанцами,
делалось пресловутое обрезание.
Еще одно гремевшее на все джунгли ноу-хау – «покраска фасада». Заключалась она
в том, что Ндоу заливал краской, как правило, темной, глазные яблоки несчастного.
80
Пыточной процедуре обычно подвергались европейцы – отсюда и предпочтительный
«новый цвет гляделок – черное на белом». Вопли страдальцев разносились обычно на
километры. Некоторые сходили с ума, как говорится, не отползая от банки с краской.
Остальным, в случае дарования жизни, была обеспечена слепота до скончания веков.
А еще – уже скуки ради! – Ндоу запускал горемыкам в уши красных муравьев,
специально тех разъярив. Раковины залеплял смолой, протыкая в них обычной иголкой
отверстие. Такого диаметра, чтобы выбраться наружу насекомые не могли, но кислород –
получали. Сами бойцы сопротивления с воистину детским любопытством таращились на
душераздирающие «спектакли» с безумными выкриками и эпилептическими катаниями
по
Нет, у Кваква на подобные изощренные проделки фантазии не хватало. Он брал не
столько показной жестокостью, сколько хорошо закамуфлированной хитростью. А что? В
этом мире, чтобы выжить, лучше иметь чуточку ума, чем навалом – дури.
Глава 51
Из дома Клод выбрался в начале девятого. А еще через четверть часа, поставив
«хардбург» на стоянку, подошел – таковой была договоренность – к видавшему виды
«пежо». Открыл дверцу, небрежно брякнулся на заднее сиденье. За рулем высился, вобрав
голову в широченные плечи, прямо-таки гигантского роста детина, чья кожаная куртка
при малейшем движении неприятно скрипела.
Вскоре подкатили к неприметному зданию в тихом переулке недалеко от центра.
Здесь, как объяснил крепыш, располагался один из многочисленных отделов
«КупиДОНа». Тип, слегка картавя и непроизвольно подмигивая (неужели яйцеголовым
трудно избавить своего сотрудника от физического недостатка?), минут пять втолковывал
Клоду, словно тот карапуз-несмышленыш, предстоящую задачу. А она точь-в-точь
повторяла тренировки, наскучившие своей явной простотой. С расстояния примерно
метров в четыреста предстояло заставить человека …выйти на улицу.
– Можно узнать, кто тот человек, волю которого я должен подавить?
– Наш бывший сотрудник. Мы между собой величаем его Перебежчиком. Или
просто – «П».
– Тем не менее, он согласился принять участие в эксперименте?
– Не совсем… Видите ли, этот подлец в течение нескольких лет ел в «КупиДОНе»
хлеб, обильно сдобренный пальмовым маслом. Естественно, ему известны многие
служебные тайны. А теперь переметнулся к другим, и, по имеющимся сведениям, начал
потихоньку приторговывать не принадлежащими ему секретами. Думаю, вы со мной
согласитесь: джентльменским такое поведение при всем желании назвать затруднительно.
Вот мы и хотим информировать бывшего коллегу об этом. Тет-а-тет.
– И ради единственного разговора затевать столь многоходовую комбинацию?!
– Ничего другого не остается!
– Куда проще поднять телефонную трубку и договориться о встрече. А там –
высказывайте друг другу какие угодно претензии.
– Если бы все обстояло так просто!
– Не понимаю! Ежели бы экс-коллега улетел на Юпитер, другое дело! Но ведь все
мы живем в одном городе.
– Действительно, на Юпитер эта макака не улетела! Однако спряталась более чем