Эшафот для любви
Шрифт:
– Какое теперь все это имеет значение?! Я жажду только одного – воздать
мерзавцам по заслугам!
И начать хочу с Синклера.
Когда в кармане Клода запищал мобильный телефон, он вздрогнул. Чертовщина
какая-то: он же его забыл на «явке»! Наконец врубился: это же его «секретная» трубка, номер которой знало буквально несколько наиболее доверенных лиц! Как он о ней
забыл?!
Взглянул на крохотный дисплей. Желания
отсутствовало. Но Патиссон!? Что верному старику-бессребренику понадобилось? Зная
своего зама, не сомневался: произошло что-то из ряда вон.
– Слушаю!
– Добрый день, гозподин Вилкау и извините за безпокойзтво. Вы зейчаз заняты?
– Да! И очень.
– Тогда я буду краток.
– Говорите!
– Не так давно к нам в офиз позтупил очень зтранный, на мой взгляд, звонок. А
только что он повторилзя.
– Что еще за звонок? – в голосе Клода прозвучало плохо скрываемое нетерпение.
– Понимаю, вам может показаться, что у зтарика Патиззона не взе в порядке з
шариками-роликам, но это, змею ваз заверить, не так.
– Я так не думаю, – пересилил неуместное желание отключиться Клод. –
Продолжайте!
– Абонент ни в первый, ни во второй раз предзтавитзя не зоизволил. Объязнил
только, что на звязь пыталзя выйти лично з вами. Намекал на какие-то деньги. Зуммы не
называл, но «пощипать», как он выразился, зобиралзя озновательно.
– Что за бред?!
91
– Не знаю. Поэтому и решил звязатьзя з вами. Кстати, мы тут над первым звонком
размышляли. И пришли к выводу: уж не попытка ли это шантажа? Больно уж змахивает
на оный.
Клод, ошарашенный последними событиями, не обратил внимание на это «мы».
– Кому понадобилось меня шантажировать?!
– Не знаю…
– Нет, это какая-то ошибка! Или, что вероятнее всего, звонивший ошибся номером.
– Подобное объязнение вряд ли подойдет.
– Почему?
– Тот тип прямо зказал, что изначально горел желанием побезедовать именно з
вами.
– Он назвал мое имя? Или фамилию?
– Фамилию. Причем перекрученную. А когда я его поправил, заявил, что такая у
ваз была… кличка.
– И как она звучала?
– Вилкаутзки.
– Тогда все понятно! Спасибо, господин Патиссон. Я уже знаю, кто звонил. И
почему этому типу захотелось меня пощипать.
– В таком злучае, давайте заявим в полицию.
– Не сейчас. У меня нет времени. Я прерываю разговор.
Клод повернулся к Бинго.
– …говорю, может, разумнее всего обратиться в полицию?
– Не зли меня. И бывай!
– Не торопись!
–
– Я тоже еду! Уж больно не по душе, как мерзавцы с тобой обошлись!
– Право, не стоит! Зачем тебе лишние неприятности?
– А вот мои неприятности пусть тебя не колышут!
– Но мне нужно предварительно заскочить к брату. А это – противоположная
намеченному нами курсу сторона.
– А Долк что, тоже обитает в Киншасе?!
– Где же еще? Ты разве не знал?
– Откуда? В первую нашу встречу я спрашивал о нем, но ты не захотел углубляться
в эту, как мне показалось, не очень приятную для тебя, тему. Сказал только, что брат как
был непутевым, так непутевым и остался.
– Так оно и есть. Но об этом – как-нибудь в другой раз. Жди меня здесь. Заодно
пропустишь стаканчик.
– Лучше подожду на улице. Заодно подышу свежим воздухом.
Клод крикнул колдующему над коктейлями Пипо:
– Бывай! Все было отменно! Деньги – на столике.
– Уже уходишь? – разочарованно протянул хозяин. – Так быстро?
– Дела, Пипка, дела!
– Потерпят!
– Увы, неотложные!
Бинго в заведении тоже задержался всего ничего. Едва за посетителем
захлопнулась дверь, Пипо, оставив коктейли, необычайно проворно для своей тучной
фигуры кинулся в кабинку, где сидели Клод и Бинго. Деньги, небрежно брошенные на
стол, его интересовали меньше всего...
Глава 56
Собственно, к брату он мчался по причине, не касающейся его идиотских звонков в
«Фетиш». Именно в тот момент, когда Клод разговаривал со стариком, его внезапно
92
осенило. И вследствие кое-что проявилось в мозгу, будто на экране широкоформатного
кинематографа. А именно: человек, едва уловимо выворачивающий ногу ходьбе... Сцена, не дающая покоя вот уже много месяцев.
Так вот, впервые он увидел того в усадьбе Долка!
Братья отношения поддерживали весьма сдержанные. Клод на уровне то ли
генетическом, то ли интуитивном сторонился живого автопортрета. Непонятный холодок
между ними возник еще в юношеском возрасте. Когда у Долка появился бзик под
названием «Мне надоело жить».
До Клода дошли слухи, что у единоутробного близнеца завязались малопонятные
отношения с колдуном-самозванцем. Тот якобы обещал приобщить Долка к тайнам своего
ремесла. И будто бы соискатель места главнокомандующего всей нечисти в результате
этого самого «введения» в профессию схлопотал ни много, ни мало – венерическое