Эсхатологический оптимизм. Философские размышления
Шрифт:
Практики по трансформации человека, по его деиерархизации проходят в современном мире красной нитью. Подтверждением тому является повальное распространение психоделиков – и не только в 1960-е годы, когда это было для хиппи и других контркультур элементом «освобождения» и заигрывания с шаманскими практиками, а именно сегодня, когда это доходит до всех и особенно, к сожалению, до молодых людей, которые не до конца еще осознали, кто они и как они должны жить. Распространение наркотических веществ и повальное употребление алкоголя призваны расщепить сознание, раскачать, разложить и уничтожить человеческую субъектность. Это как раз форма, способ, методология по выработке гипосубъектности в себе, по подавлению своей воли, по разрушению себя, разрушению
Восстановить иерархию: другого пути нет
Что же делать? Четкого ответа на этот вопрос на самом деле нет. Я бы ответила, что иерархия неизбежна. Признав это, вы всегда будете подчинены высшему началу. Даже если вы окажетесь в забытьи, вы всегда будете управляемы этим созерцательным началом. Его необходимо обнаружить и развивать в себе. Если вы будете развивать его в себе, это будет проецироваться и на больший масштаб – в том числе и на политику. Когда вы начнете работать над своей внутренней иерархизацией – над подчинением вожделения ярости, а ярости – уму, тогда внешний мир начнет преобразовываться.
Иерархия, на мой взгляд – это нечто естественное. Отрицание иерархии – это отрицание жизни. Иерархии вовсе нет только там, где смерть. Все мертвые лежат ровно перед Богом. Мертвые в гробу – это полное равенство. У мертвых не бывает иерархии. Можно возразить, что, например, у Данте в «Божественной комедии» она есть. Не будем здесь погружаться в детали. Лишь в материальном смысле мертвые, гниющие трупы, равны. А там, где есть душа, дух, где есть жизнь, всегда есть иерархия, всегда есть вертикаль. Необходимо восстанавливать, культивировать эту вертикаль, работать с ней. Восстанавливать ее надо не внешним образом. Я не призываю к созданию политического кастового устройства. Я призываю к восстановлению справедливости в душе. То есть к четкому построению трех начал, их иерархизации к тому, чтобы в каждом из начал души ясно видеть присущие им качества и правильно соподчинять их. Ярость должна сочетаться с повиновением. Вожделение – подчинено ярости. Ум же будет обуздывать и ярость, и вожделение и суверенно править над вашей жизнью. Только так появляется философ, высший страж, истинный правитель.
Феминизм, Россия, гипосубъект и революция
Новые расслабленные
Вопрос: Линия современных «левых» на равенство либо «правых» на неравенство, иерархию, как ты сказала, «проходит красной нитью». Если мы говорим про иерархию в современном обществе, то есть о том, что талантливые, сильные, умелые могут добиваться чего-то большего, чем их менее умные и умелые соратники, почему тогда «левые идеи» имеют такую огромную популярность, особенно среди молодежи? Сама идея иерархии должна быть для адекватного человека привлекательна, потому что она дает ему возможность использовать свой потенциал для роста.
Дарья Платонова: Я думаю, что в левых идеях молодежь привлекает возможность оставаться такими, как они есть. Без роста, который задает, вызывает иерархия. Иерархия – это всегда усилие, напряжение. Возьмем Дионисия Ареопагита. Он говорит, что, чтобы стать восприемником Божественного, нужно серьезно работать. Просто так ничего не будет. Возможно, что левые как раз хотят наслаждаться состоянием данности: они такие – и хорошо.
На примере того же бодипозитива: девушки совершенно не занимаются собой, предполагая, что это не нужно. Якобы мы все равны, и в каждой есть красота. Может, в этой мысли что-то и есть. Но ты попробуй, поработай над собой, твое тело – тоже созданное Богом изделие. Его тоже нужно содержать так, чтобы оно могло молиться, трудиться, двигаться, в монастыре осуществлять послушание. Мне кажется, что тяга к левым происходит из-за того, что в этом анонсируется расслабленность, изнеженность, истома, и в конечном счете, апатия, немощность. Там тебя примут таким, каков ты есть. Причем, тяга у молодежи – даже не к левому, а именно к леволиберальному. Потому что сейчас настоящих антикапиталистических, героических «левых» уже не осталось. Есть новый гибрид, он образовался после 1968 года с появлением «новых левых», которые быстро трансформировались в «левых либералов».
Вопрос: Какова ситуация с иерархией и леволиберальными взглядами в России? Если с Европой все понятно – там леволиберальные взгляды открыто продвигают – то, как в России?
Дарья
При этом у нас сохраняется сакральный царь. Пусть в превращенной форме, но это наследование места Императора. Поэтому высшая субъектность сопрягается в народном сознании с Президентом. Он как бы несет свою миссию. Может быть, он этого не знает, может быть – знает. Но все, кроме самого Президента – это перевернутая иерархия.
Но у нас пока что нет либерально-демократического равенства, нет доминации гипосубъекта. Мы до этого пока «не доросли».
Впрочем, и западный коммунизм у нас на русской почве преобразился. Не получилось классической версии коммунизма – ни троцкистского извода, ни какого-либо другого. Получилась новая сакральность, новое религиозное образование с культом личности Сталина, с государственным патернализмом. Многие ранние коммунисты вообще были странными мистиками: например, Богданов с его Институтом переливания крови, который погиб от того, что перелил себе неправильную группу и получил заражение крови. Идея состояла в том, что равенство наступит только тогда, когда все люди поделятся своей кровью с другими, и кровь у человечества станет общей.
Наверное, наше пространство – мистическое. Мы пока еще в гипосубъектность не уходим, хотя есть уже некоторые признаки. Если анализировать современную культуру, есть там такие фигуры как, например, Скриптонит, которые не выговоривает слова. В его в альбоме, вышедшем несколько лет назад, было одно мычание, отсутствовали слова. Сквозь него, по сути дела, проявилось отсутствие Логоса. Сейчас он, быть может, стал более ловко выражать мысли, но в тот момент наблюдалась гипосубъектность. И клиповое сознание или мышление, которое к нам проникает и вершится на фоне отравления современного молодого поколения, к сожалению, и наркотиками, и алкоголем, и спайсами – это все ячейки прогрессирующей антииерархии, которые призваны сделать из нашего общества конгломерат гипосубъектов. Это страшно. С этим нужно бороться, этому нужно противостоять на личном примере. Чтобы все, кто думает об идее иерархии, подавали пример, что можно жить и мыслить иначе.
Вопрос: Нельзя ли рассматривать идею равенства не только «снизу» – как утверждение своего рода «рессентимента», зависти, собственных слабостей, но и сверху: как утверждение великодушия? Может быть, это великодушие граничит даже с какой-то люциферической гордыней, но, тем не менее, это приводит к апокатастасису, к оправданию всего.
Дарья Платонова: Да, поэтому мы можем даже говорить о двух типах равенства. Равенство, которое отрицает иерархию, и равенство, которое превышает иерархию. Апофатическое равенство. Когда я говорила о том, что все тождественны, когда умирают, у меня складывалась двузначная модель. С одной стороны, действительно, все мертвые равны. С другой стороны, они иерархизированы. И когда я думала про их равенство, я увидела картину, как перед Страшным Судом. Перед Богом предстают души, и они прощены. А потом все просто исчезает. Можно и так, но это очень странно. Вначале бы иерархию создать, а потом уже переходить к какому-то равенству.
Почему, например, посмодернистские концепции размывания Логоса, разрушения иерархии неприменимы на русской почве? Нам бы сначала иерархию выстроить, нам бы сначала Логос обрести. И уже только после этого пытаться их разваливать (хотя, собственно, зачем?). Но что же разваливать, когда и разваливать-то нечего? Здесь все должно быть по фазам. Сначала мы относимся с трепетом и служением к иерархии, а потом уже – идея великодушия. Так же, как последовательно мы говорим сначала о катафатическом богословии и только затем переходим к апофатике. Мы не можем перескочить. Пусть все мы, все русские, сейчас будут работать над иерархией. Сначала нам нужно восстановить эту иерархию, а развалиться мы всегда успеем. А великодушие – это уже как Бог даст.