Ёшка
Шрифт:
– Ты что, шутишь? – испуганно произнесла девушка, вставая со стула.
– Отныне – ваше сиятельство! – Иван был холоден, – подай мне крест, на зеркале висит, – приказал он и ждал, что Наташа, как всегда, будет перечить ему, но на этот раз она поняла, что он настроен серьезно.
Иван так ждал приезда своих родителей и так тщательно готовился к этому событию, что в этот момент был способен на любые поступки. Девушка покорно поднесла нательный серебряный крест и помогла его надеть.
– А когда твои родители уедут, мне можно будет вернуться? – прошептала она, а потом быстро
глава II
Этим вечером, за ужином, Иван был задумчив. Это было не свойственное для него настроение. Обычно, он находил для себя занятия. Мог устроить танцевальный вечер, где собиралась вся многочисленная прислуга поместья. Или сидел в своем кабинете за накопившейся работой, вместе с управляющим. А больше всего, он любил бывать в деревне. Именно там он чувствовал себя свободно и непринужденно. Но этим вечером, ему ничего не хотелось делать.
Столовая, в которой сидел Иван, была просторная и светлая. Стены украшали тканные обои с вензелями и огромные картины. Дверные и оконные проемы были оформлены не менее богато. По обыкновению дворянского дома, задрапированы тремя парами занавесей, начиная от легких прозрачных, затем более плотной и кончая тяжелыми шторами из бархата и парчи. Таких комнат, включая кабинет и многочисленные спальни, в имении было много.
Но особенно красивой являлась все же гостиная, где Иван встречал гостей, проводил встречи и находился большую часть времени. Высокие расписные потолки украшала сияющая люстра и множество декоративных подсвечников. Мебель привезена специально из Франции. Эту залу наполняли изысканные вещи, так тонко передающие прекрасный вкус его хозяина. Особое значение в ней имел камин из черного мрамора, который топили до поздней весны. Дрова в нем тихо потрескивали, и все это величественное пространство окутывалось теплом и в доме создавался уют.
Часто, для графа играл оркестр, который состоял из крепостных, обученных музыке по его желанию. Иногда после ужина Иван садился в гостиной у камина. Читал или просто смотрел на стремящиеся вверх язычки пламени, слушал треск сгорающих дров. Сегодня он грустил. Незаметно для себя, погрузившись в мысли, он вспомнил незнакомку, так неожиданно появившуюся у него на пути. Иван закрыл глаза. Он думал, что если еще раз представит ее перед собой, то непременно вспомнит ее лицо. Но как он ни старался, у него не получалось.
– Ваше сиятельство, вам еще что-нибудь нужно? – робко переминаясь с ноги на ногу, тихо спросила девушка в строгом платье горничной.
– Нет, – ответил Иван, – можешь идти, Алена.
Граф обращался к своим слугам по именам. И хоть это и был дурной тон, менять свои привычки он не собирался.
Очень миниатюрная и даже худенькая девушка с аккуратно собранными светло-русыми волосами и добрым выражением лица покорно поклонилась, но не ушла.
– Что-то еще? – не поворачиваясь, спросил Иван.
– Простите меня, ваше сиятельство, – виновато произнесла она и прошла в комнату.
Иван отставил бокал вина, встал и повернулся к Алене. Ее вид его немного встревожил.
– Что случилось?
– Мой младший брат болен, –
– Алена, посмотри на меня, – Иван был добр к ней и это отразилось в его интонации.
Девушка несмело кинула беглый взгляд на графа, и тут же опустила глаза.
– Я ведь никогда не отказывал тебе!? Завтра можешь не выходить на работу, – продолжил Иван видя, что Алене неловко обращаться к нему.
– Но мадам Марин…
– Я сам объявлю ей о принятом решении, – ответил Иван, – очевидно ведь, твоему брату сейчас нужен присмотр и забота. Проведи завтрашний день с ним и ему станет легче, вот увидишь.
В такой чрезмерной заботе о своих крестьянах Иван не видел ничего странного. Он мог помочь прислуге понести поднос, снимал грязные сапоги у дверей, дабы не прибавлять работу горничной и всегда был прост и вежлив в общении. Он старался быть ближе к своим крестьянам, хотел быть с ними на равных и всегда жалел о том, что его аристократическое происхождение не дает ему полностью освободиться от обязательств своего титула.
– Благодарю вас, ваше сиятельство, – шепнула девушка, и робко склонилась в поклоне.
– Впредь, если тебе будет нужна помощь, незамедлительно обращайся ко мне. И возьми вот это, – Иван достал из кармана штанов несколько серебряных монет и вложил их в маленькую ладонь Алены.
– Ой, нет, нет, – забеспокоилась девушка, – если мадам Марин узнает, она лишит меня жалования за месяц…
– Я граф! Всегда по-моему будет!
Его сильный и приятный голос, звучал уверенно и властно. Он внушал доверие и успокаивал.
Девушка присела в поклоне и прошептала:
– Благодарствую, ваше сиятельство.
– Спрячь, – посоветовал Иван, кивнув на деньги.
Алена торопливо завернула монетки в белый платочек и спрятала под фартуком.
– Я буду молиться за вас.
– Ступай.
Читать и пить вино уже не хотелось. Он отставил то и другое и пошел спать. Иван прошел к широкой лестнице с резными перилами. Она приглашала на второй этаж, где и была опочивальня холостяка. Поднявшись, он вошел в свою спальню и не стал зажигать свет, а сразу прошел к окну и распахнул его. В комнату ворвался ветер и принес вечернюю свежесть весны и запах цветущего сада. Иван задернул занавески, желая спрятаться от лунного света и зажег свечу.
Устало разделся, откинул одежду на пол. Затем подошел к небольшому распятию в углу комнаты и, опустившись на одно колено, перекрестился и поцеловал крест. Быстро поднявшись на ноги, он сдернул с волос ленту, и почти с разбега прыгнул на кровать, утонул в ее мягких перинах, и больше не сделав ни одного движения, уснул лицом вниз.
глава III
Утром следующего дня, в спальню Ивана вошла худощавая женщина с суровым выражением лица. Ее черное платье с до блеска накрахмаленным белым воротничком и идеально зачесанные волосы придавали ей еще более строгий вид. Нахмурив брови, она прошагала солдатской походкой прямо к окну и отдернула шторы. Свет слепил глаза и Иван зажмурился.