Эскадра
Шрифт:
А тяжелый рейдер ВКС Аргентины "Адмирал Бельграно" готовился сходить с орбиты Фриды. Его присутствие требовалось еще во многих, очень многих местах негостеприимной галактики. И он был готов и дальше "нести бремя белых" – даже несмотря на то, что все члены его экипажа во главе с капитаном Энрике Кортасаром были отчасти индейцами, Аргентина ведь, не Испания, хотя и там…
***
Капитан Энрике Кортасар размышлял. Размышлял о том, что на дух не переносил отправлять десантные группы на поверхность – и каждый раз, когда это приходилось делать, волновался, нервничал и злился. Да и правда что: приятно и комфортно болтаться на низкой орбите, "чуть выше неба", то есть там, где по мнению большинства дикарей-аборигенов обитают боги. И расслабленно строить из себя
Однако десантный отряд – десятеро "спецов" – в настоящий момент находился на поверхности Акбара. А все потому, что один из "нюхачей" заявил, что часть из без вести пропавших здесь (а пропадали они попросту везде!) ученых, вероятнее всего, еще жива.
Это меняло все дело.
"Нюхачи"… В старые времена их бы – причем "без натяжки" – назвали бы колдунами. Впрочем, в старые времена их без той же "натяжки" могли запросто сжечь на костре… Ну да это дело прошлое. Ныне же люди, способные "ощутить ауру жизни", да еще и выборочно (то есть какую-то конкретную ауру, а не "вообще"), да еще и на очень солидном расстоянии, были уважаемыми специалистами, привечаемыми как коммерсантами, так и государственными структурами. В экипаже Энрике главой "нюхачей" был, кстати, его собственный старпом Имрын Лелекай – блестящий офицер и непревзойденный специалист по рельсовым орудийным системам, но при этом не просто чистокровный чукча, но и потомственный шаман в каком-то там двадцатом, если не больше, поколении, в небоевой обстановке даже на мостик заявляющийся в кухлянке вместо уставного пауэрсьюта – что ему прощалось, ибо очень, ну вот просто ОЧЕНЬ положительно влияло на эмоциональное состояние всего остального экипажа.
В который уже раз Энрике повернулся к верному помощнику и спросил: "Имрын, там точно живые?"
– Живые. Наши. Кто именно – сказать не могу, но наши, не местные. Точно. Да чорт тебя возьми, Энрике, ты же не сомневаешься, что нагель – это скорее гвоздь, а ягель – это скорее мох? Вот и я не сомневаюсь. Успокойся уже. Парней мы послали не зря.
– Как знать, дружище, как знать…
На душе у капитана было неспокойно.
И, как выяснилось, неспроста. Очередной сеанс связи десантная группа пропустила. А потом и еще один, и еще. Экипаж стоял на ушах. Тут, видите ли, надо понимать, что такое флотский ОСНАЗ – в том числе и аргентинский. Это защищающие практически от всего, включая близкий взрыв тактического ядерного заряда, пауэрсьюты с функцией локальной левитации. Это рэйлганы с плазменным подствольником, позволяющие помножить на ноль немаленький поселок городского типа силами одного солдата – причем на ноль будет помножено не только население, но и собственно сам поселок с несколькими квадратными километрами "площадей" вокруг. Это универсальные аптечки, автоматически и моментально лечащие всё, включая многие формы старой-доброй смерти. Но главное – это люди, тренированные так, что даже при отсутствии всего вышеперечисленного они, тем не менее, спокойно выполнят задачу и даже не вспотеют… Если искать исторические аналоги, то "десантная десятка" рейдера "Адмирал Бельграно" по боевой эффективности соответствовала полноценной группе армий века двадцатого и армии одной, но полностью укомплектованной и со всеми средствами усиления – двадцать первого. А по способности к выживанию их еще и превосходила. И вот – "пропала с радаров". Исчезла. Испарилась. На заштатной, низкотехнологичной планете.
Энрике Кортасар, наверно, пришел бы в ярость, если бы этому не препятствовал… Страх. Нет, в обычном понимании он вовсе не был трусом: капитан тяжелого рейдера дальнего радиуса действия – это по нынешним временам понятие, самое близкое к термину "смертник". Что справедливо, впрочем, и для любого другого члена экипажа такого корабля. Так
На поверхности явно возникли проблемы. Обычно для их решения используется "десантная десятка" – но на этот раз в какие-то неприятности влипла именно она (в гибель своего отряда капитан верить откровенно не хотел). График похода рейдера расписан в Адмиралтействе заранее. Не по минутам, конечно, и несколько суток у капитана есть, но… Срыв графика – это настолько серьезно, что дело даже не в неизбежном разжаловании. Этим срывом графика он подставит такую чортову уйму людей – причем многих из них обрекая на смерть – что вряд ли сможет смотреть самому себе в глаза, бреясь утром перед зеркалом. Но бросить своих парней… Сделав такое, останется исключительно застрелиться. Офицер может потерять звание и должность, даже некую толику самоуважения, но потерять честь… Но кого послать на помощь? Кока и старшего связиста? Два раза ха-ха… Пойти самому? Хочется, очень хочется, но он – капитан. Первый после Бога. Ему просто нельзя оставить свой корабль, на этом стоит весь флот, еще со времен, когда он плавал по морям, а не летал в космосе.
– Гомес! – крикнул в переговорник капитан – Гомес, на мостик!
– Щя, момент – отозвался переговорник голосом рейд-капитана Гомеса, начальника разведотдела, состоящего, впрочем, кроме самого рейд-капитана, только из двух инженер-лейтенантов, практически не выходивших из аппаратной.
Спустя непродолжительное время мостик наполнился внушительной тушей Эмилиано Гомеса – несмотря на то, что рейдер месяцами не вылезал из дальних походов, "главный разведчик" умудрялся оставаться неприлично толстым, вызывая зависть нижних чинов.
– В общем так, Эмилиано. Мне нужны данные по "нашим" в регионе – особое внимание уделять имеющим хоть какую-то полевую подготовку. Радиус поиска – ну, скажем, сутки нашего хода на форсаже. Вообще-то здесь таким взяться неоткуда, посылали только "ботанов", но все равно прошерсти все что можно. И прошу тебя, сделай это уже вчера, хорошо?
– Ну ты и задачки ставишь, барин… Щя. Четверть часа погоди. Вряд ли найдется даже какой-нить гринго завалящий, но посмотреть надо.
– Смотри, Гомес, смотри…
Всего лишь через двенадцать с хреном минут туша Гомеса вновь вплыла на мостик, причем лицо начальника разведки украшала радостная улыбка.
– Две новости, капитан, как всегда, плохая и хорошая! – заявил Гомес – Плохая: всего один. Хорошая: зато какой!
– А подробнее?
– Помнишь того засланца французского ксеноинститута, за которого мы мстили на Фриде?
– Ну да…
– Так вот, он мало того, что живой, так еще и оказался капитаном ныне почившего в бозе Иностранного легиона! То есть парень не "ботан", а тренированный убивец с огромным опытом!
– Ага…
– Именно! И деваться ему с Фриды некуда, ведь его леталку мы разбомбили вместе с поселком аборигенов, а ближайший пепелац с гравицапой – это наш рейдер и есть! Причем до следующего подобного – парсеков сто!
– Да. Нам и правда стоит поговорить с этим парнем.
***
– Ты просто бездарность! Мне горько это говорить, но это так. Ты умен, талантлив – в иных областях – и вообще по жизни отличный парень. Но в тебе нет ни капли способностей к вероятностной магии!
– Но свечу-то я зажег! И щепки в кострище задымились!
– И что? Ты же не увеличиваешь вероятность нагревания материала с нулевой до абсолютной! Ты просто, используя свою волю и ресурсы собственного огранизма, передаешь объекту энергию. Ту немногую, что у тебя есть. И все! Пропитанному воском фитилю свечи много не надо – вот он и загорелся. А щепкам, пусть и сухим, энергии надо все-таки поболее – и они всего лишь задымились… Похоже, ты – стихийник, Жан-Клод!
– Кто?!
– Стихийник. Так называемый "стихийный маг". Сейчас таких, как говорится, "не делают", но в древности существовали целые школы – Огня, к которому ты проявляешь явную склонность, Воды, Воздуха, Земли… Это тоже магия, да. Но основанная на совсем другом. Это управление не вероятностями, а энергией. Если хочешь, это физика, а не философия. Не "худший", просто бесконечно чуждый для меня путь… И на этом пути я вряд ли смогу помочь тебе. Тем более после того, как Мерлин закрыл источники магии этой вселенной.