Эскадра
Шрифт:
«Ты необыкновенная красавица, преклоняю колени». «Да, ладно тебе. Это же монтаж».
Зуб даю, если бы я мог видеть её истинное лицо, то клянусь, она от удовольствия покраснела и смутилась.
«Не спорь, ты великолепна. Следующий раз подумай над образом своего человеческого тела. Но позволь вернуться к нашему разговору. Я хотел тебе напомнить, что ты обещала усовершенствовать операционную систему наших компьютеров. Мы приготовили несколько аппаратов, соединив их в сеть». «Вижу. Простенькое устройство, я бы сказала примитивное. Сама аппаратура допотопная, но я попробую сделать всё, что возможно на этой основе. Извлеки терминал из сферы и подожди полчаса земного времени». И она отключилась.
В моих руках
«Мелита, насколько я понял, работа окончена?». «Да, попробуйте попользоваться такой системой, а потом, если что-то не понравится, скажите». «Спасибо, мы тебе очень благодарны и надеемся на дальнейшее сотрудничество, ведь это так интересно. До встречи, Мелита». «До встречи, Павел».
Терминал отправился в нуль-сферу, а я к компьютерщикам. А эти электронные кентавры, человеко-компьютеры облепили экраны и клавиатуры, и, как выяснилось, в ближайший час докричаться до них стало физически невозможно. Затем, оторвавшись от экранов с блуждающими шальными глазами, они заявили, что теперь у них имеется совершенно новая операционная система, отличная и от Виндовса, и от Эпла, и от Линукса. Их общее мнение выражалось одной фразой: «Это нечто!». Как заявили компьютерщики, теперь все работы и расчёты упростятся и ускорятся раз в десять.
– Вот видите, Сергей Иванович, – я наивно развёл руками, – одним единственным результатом можно легко разрушить самые серьёзные слухи и подозрения.
– Ладно, поживём – увидим, – проворчал довольный профессор, стискивая мне ладонь, и явно радуясь разрешению кризиса.
А меня намного больше волновал вопрос о готовности новой хроноустановки:
– Сергей Иванович, что у нас по монтажу «Хроси-2»? Пора испытать новый способ перехода и начинать подготовительные этапы экспедиции.
– Какой ты быстрый, – проворчал Артемьев и вздохнул, – спешишь вытащить покойных друзей из-за кромки? А ты хоть представляешь, что из-за твоей блажи изо всех щелей может полезть чёрте что. Ладно, ладно! Успокойся, это я ворчу по-стариковски. На твоё упрямство реагирую. Как мне доложили, через месяц-полтора можно начинать испытание.
Распрощавшись с профессором, я вернулся на Орлиное Крыло. На этот раз нами занималась Вероника Владимировна. Мамита миа! Как непросто оказалось быть жителем Европы и России на рубеже 19 и 20 веков. Но занятие за занятием наша наставница выколачивала из нас современный жаргон и вульгарщину, заставляя общаться высоким штилем.
Не меньше мороки оказалось и с одеждой, в которой напрочь отсутствовали привычные нам молнии, кнопки, заклёпки, липучки и машинные строчки. Одежда показалась мне слегка мешковатой и простоватой, но вполне удобной и, если её чуток подогнать, поносить с недельку, то вполне себе ничего.
ГЛАВА 2.
В конце октября позвонил Алексей Анатольевич Эссен с просьбой прибыть на совещание, но почему-то не в клуб, а в морское собрание Порт-Надежды. Это здание располагалось на набережной слева ближе к порту. На этот раз мы отправились в представительном составе: Александр, профессор Артемьев, Буслаев Иван Петрович и я. Можно сказать, официальная делегация руководства особой территории.
В зале морского собрания
Эссен сразу потащил нас в президиум. Пока мы рассаживались, Александр успел попросить начальника клуба обеспечить максимальную секретность собрания. Эссен сразу ушёл и вернулся через пять минут.
Сидящий в первом ряду адмирал начал разговор первым:
– Меня зовут Сергей Иосифович Авакянц, командующий тихоокеанским флотом. От имени офицеров приветствую вас и сразу хочу спросить: что такое вы здесь затеяли? И вопрос этот не праздный, поскольку касается моего хозяйства.
Профессор Артемьев встал, спустился вниз и, оперевшись о край подиума, начал говорить:
– Меня зовут Сергей Иванович Артемьев, я профессор и руководитель научно-промышленного комплекса особой территории Надежда, где мы сейчас находимся, а также полномочный представитель президента Российской Федерации. От имени нашего коллектива приветствую вас, и чтобы не терять время сразу скажу, что всё, о чём на прошлой встрече говорили наши сотрудники с вашими офицерами истинная правда. Да, в ближайшее время намечается экспедиция в прошлое. Дистанция переноса – сто восемнадцать лет. Вопрос согласован и профинансирован на самом верхнем верху. Наибольшая проблема состоит в том, что в предстоящей операции необходимо задействовать примерно тысячу разных военно-морских специалистов, а в нашей команде такого количества исполнителей нет.
– Но почему и каким образом именно мы должны откомандировать такое число спецов, снимая их с боевого дежурства? – нахмурился адмирал.
– Вы нас неправильно поняли, уважаемый Сергей Иосифович. Нам требуются моряки, опытные, достойные, патриотичные, смелые, готовые вступить в бой за Россию. И это совсем не значит, что они будут из состава Тихоокеанского флота. Просто ваши базы ближе и ваши люди лучше знают театр боевых действий. У нас в стране, слава богу, есть ещё три флота, и времени вполне достаточно, чтобы люди могли сюда добраться. К тому же мы подумали, что ни один уважающий себя боевой офицер не откажется от возможности поучаствовать в реальных исторических событиях, получить бесценный опыт и возможность говорить своим сыновьям, что участвовал в Русско-Японской войне. Но, если мы обратились не по адресу, просим нас простить, – профессор кивнул головой, махнул нам рукой и повернулся к выходу.
– Э-э-э, подождите, Сергей Иванович, – встал адмирал, – вы что же подумали, что мы струсили?
В зале поднялся невероятный шум и крик, многие офицеры вскочили с мест и пытались что-то гневно говорить, размахивая руками. С первого ряда встал знакомый мне капитан первого ранга Супрунов и, вскинув руку, громко крикнул:
– Товарищи офицеры! Ведите себя достойно, стыдитесь.
Зал успокоился, и адмирал немного смущённо продолжил:
– Я задал вам такой вопрос, как командующий флотом, не имел права не задать. Но, как моряк и патриот, я целиком и полностью за. Немалая часть нашего большого коллектива является членами патриотического клуба «Цусима». Русско-японская война – это наша непреходящая боль, и интерес к ней не ослабевает. Более того, когда Николай Васильевич сообщил нам о вашем предложении, на нас обрушилась лавина заявлений. На сегодняшний день у нас в списке желающих участвовать в экспедиции свыше пяти тысяч человек. И заявления продолжают поступать. Мы со штабом прикинули, и, включив экспедицию в план боевой учёбы, решили откомандировать тысячу добровольцев. Но принципиальным вопросом остаётся безопасность участников. Скажу прямо, я категорически не желаю посылать матерям похоронки в мирное время.