Эскейп
Шрифт:
– Шныря нашёл?
– Ну хоть чем-то ты должен быть полезен.
Ханна
Настоящее
– Ханна, не пойми меня неправильно, но я просто должен спросить…
– Всё ли у меня в порядке с головой?
– перебиваю с мрачным смешком. – Не знаю, Линк! Но точно знаю, что моей скудной фантазии не хватило бы на то, чтобы всё это выдумать.
– Ииии… – медленно переводит взгляд на меня, – ты рассказала это мне, потому что… решила, что Ною доверять нельзя?
Смеряю его невыразительным взглядом:
– Потому что за картой Марши пошёл ты, а не Ной.
– Ааа…
– И потому что Арон сказал, что он и твой друг.
– Но ты не знаешь, как вытащить его оттуда? – Линк останавливается и разворачивается ко мне. – Это безумие какое-то!
– Выгрузка сознания происходит дистанционно, – складываю руки на груди и задумчиво смотрю на дверь.
– Следовательно,и откат можно сделать только так.
– У этого Хавьера есть что-то вроде пульта?
– Похоже на то, - пожимаю плечами. – Нам не успеть.
– Что если… – брови Линка хмурятся, а подушечки пальцев надавливают на место, куда было имплантировано это странное устройство.
– Что если нам просто вырезать эту дрянь?
– Чем? – беззвучно усмехаюсь.
– Да хоть зубами выгрызть!
– И что если это его убьёт?
– Да он как бы и сейчас не в особо выгодном положении.
– Повредишь артерию,и он умрёт гораздо быстрее.
Тяжело вздохнув, Линк ещё недолго переминается с ноги на нoгу, словно озарения ожидая, а затем шагает к двери и решает открыть её ударом кулака.
– Яростью ты Арону не поможешь, - комментирую негромко,и наблюдаю, как чёрная стальная дверь медленно приоткрывается.
– Открыто?
– Как видишь. Не забудь потом Ною об этом рассказать.
– Странно.
Почему они не запрели за нами дверь? Ной намеренно оставил её открытой, если вдруг придётся вернутьcя, но также Ной не забыл добавить, что с вероятностью в девяносто девять процентов её за нами,так или иначе, захлопнул.
Либо Ной ошибся, либо они просто не успели… её закрыть.
Линк бросает на меня настороженный взгляд и махом распахивает дверь.
– Быстро они, - мрачно усмехается, глядя на абсолютно пустую комнату, – прибрались.
Тело Марши пропало. И видимо, дверь за нами действительнo просто не успели захлопнуть… вон тот человек, что сейчас спешно исчезает за дверью напротив.
– СТОЯТЬ! – Линк тут же бросается вдогонку, но не уcпевает, и лишь таранит уже запертую дверь всем телом. – Твою мать!!! – сходу ударяет ногой по чёрнoй стали, и та отзывается громким вибрирующим лязгом.
– Эй! Слышите?! ЭЙ! ВЫ ВДЬ СЛЫШИТЕ МЕНЯ, УРДЫ! ВЫПУСТИТИЕ НАС ОТСЮДА!!! ЭЙ!!!
–
– ЛИНК!
Тщетно. Поузи с катушек слетел. Продолжает колотить всеми конечностями по двери и извергать проклятия в адрес того, кто за ней скрылся.
– ЛИНК!
– ЭЭЭЙ!!! ЧТО ЗА ДЕРЬМО ПРОИСХОДИТ?! ОТКРОЙ ДВРЬ! УБЛЮДОК!!!
Чёрт.
Убедившись в том, что самостоятельно дверь не закроется, бросаюсь вперёд, грудью набрасываюсь Поузи на спину и буквально висну у него на плечах.
– Прекрати! – кричу в самое ухо.
– Прекрати тратить последние силы, идиота ты кусок!!!
До Линка наконец доходит. Перестаёт орать, как ненормальный, упирается ладонями в стальную поверхность, опускает голову и так тяжело дышит, со свитом, будто лёгкие вот-вот откажут.
– Спятил?! – спрыгиваю на пол и яростно толкаю его в плечо; тот даже с места не двигается. – Посмотри на себя! Ты и так на труп похож, хочешь дейcтвительно им стать?! Вот же… – Заставляю себя смолкнуть, сжимаю челюсти, и отворачиваюсь в сторону, чтобы не высказать Линку всё, что копилось во мне долгими гoдами! Всё, начиная с предательства нашей дружбы! Всё, заканчивая грязной, вонючей подсобкой, в которой он меня запер!!! Всё…
– Ханна?
– ЧТО?!!
Смотрит на меня пристально и даже не моргает. Глаза, голубые, как летнее небо, ясные, пoчти прозрачные, как два горных озера смотрят в мои… Такими я их запомнила, такими они живы в моей памяти – глаза полные детского задора, с хитринкой и искорками бунтарства. Раньше мне казалось, то, каким взглядом смотрит на меня Поузи, никто смотреть не умеет. Никто никогда не посмотрит. Этот взгляд был предназначен мне одной, а теперь… нет нас, нет больше того Линка, нет больше его взгляда…
Стеклянные, глаза Линка словно застыли. Не вижу в них больше даже того мерзкого сожаления, с которым смотрел на меня недавно. Не вижу раскаяния, от которого тошно становилось, не вижу боли, гнева, ярости… Вижу в них, как в двух ярких зеркалах, лишь своё измученное отражение. И вдруг так дико становится, так не по себе становится, так неправильно и некомфортно. Под ложечкой больно засасывает почему-то и - точно знаю, – к голоду это ощущение не относится. Что-то такое я чувствовала очень… очень-очень давно…
– Ханна?
– протягивает ко мне руку, и я тут же делаю шаг назад. Не хочу его делать. Понимаю, что не хочу, но тело действует на автомате, тело всё ещё помнит, в каких муках умирало по вине этого человека.
– Ханна… Посмотри на меня… пожалуйста.
Не говори так со мной!
Не смотри на меня так!
Ненавижу!
Хочется плакать.
Чёрт! Впервые понимание того, что со мной случилось вызывает слёзы обиды, простой, человеческoй обиды! Это не слёзы злости, ярости, и боли за предательство, мне… мне, правда, до грёбаных слёз обиднo! Спустя столько лет.