Эскорт для предателя
Шрифт:
Гарри дал Эдриану возможность поспать пару часов, а потом разбудил его. Он пришел в кормовую каюту с чашкой черного кофе в руке.
— Надо поговорить, братец. Вставай.
— Я конченый человек, Гарри, — ответил британец, просыпаясь. — Я любил эту женщину. Сейчас я выпил таблетки, чтобы заснуть. Давай поговорим в Лондоне.
— Подымайся, — сказал Паппас, подавая ему чашку с кофе. — Я серьезно. Мне надо получить от тебя несколько ответов, прежде чем мы приземлимся. Это дело может громыхнуть на весь мир, и я хочу понять, какого черта все
Застонав, Уинклер сел и взял чашку. Он понимал, что Гарри не оставит его в покое, пока они не поговорят. Этот американец мог выглядеть податливым, но в главном он не уступал никогда. Шатаясь, британец пошел к уборной, стены которой были обиты красным плюшем. Почистил зубы и умылся. Когда он вернулся, Гарри заставил его допить кофе, а потом принес еще одну чашку.
— В самолете нет «жучков»? — первым делом спросил он.
Они сидели друг напротив друга в хвостовой каюте, на заправленной постели.
— Не знаю ни черта, — ответил Эдриан. — Может, и есть.
— Тогда разговаривай шепотом, а я буду отвечать тебе так же. Дело касается только нас, а не твоего партнера по бизнесу.
Эдриан вздрогнул.
— Тише, Гарри. У меня под угрозой вся карьера. Если я ошибусь, мне крышка.
— Ну и что? Мне тоже. Так что говори мне на ухо, чтобы никакой микрофон этого не уловил.
Эдриан кивнул. Гарри наклонился к нему и зашептал:
— Джеки позвонила тебе, чтобы сообщить, что они выбираются другой дорогой. Так?
— Правильно, — ответил Эдриан. — Сказала, что мы должны прибыть в Калат. Заставила меня повторить.
— Что она еще говорила?
Эдриан задумался, прикрыв глаза, потом снова придвинулся к Гарри и ответил:
— Что потеряла двоих. Карим с ней, он жив, и они пытаются выбраться.
— Что еще? Она что-нибудь объяснила? Она не рассказала, что произошло в Мешхеде и почему пришлось изменить план?
— Ничего. Разговор был недолгим. Думаю, она опасалась, что их запеленгуют, и хотела поскорее закончить его.
Сверкнув глазами, Паппас отшатнулся и заговорил громко, срываясь на крик.
— Я тебе не верю, Эдриан! Не может быть, чтобы она больше ничего не сказала. Признавайся, будь ты проклят! Что еще?
Он схватил Уинклера за воротник и притянул к себе.
— Ничего, — прохрипел Эдриан.
Гарри дал ему пощечину.
— Ты лживое дерьмо, Эдриан. Говори правду. Этот звонок — часть операции. Его переадресовывали через Лондон. Думаешь, мы его не перехватили и не сможем декодировать? Ты что, из ума выжил? Я все равно все узнаю. Вопрос лишь в том, останется ли у меня хоть капля уважения к тебе. Так что говори правду, ты, сволочь самовлюбленная!
Он залепил Уинклеру вторую пощечину.
Англичанин разрыдался, но не от ударов, а от отчаяния. Он точно помнил все, что сказала Джеки, ее последние слова навсегда остались в его памяти. Он склонил голову на плечо Гарри, и тот почувствовал, как его рубашка стала влажной.
— Вот в точности то, что она спросила: «Черт побери, что происходит, Эдриан?» Она хотела понять, где мы ошиблись, почему план пошел насмарку. Сказала, что не знает, удалась ли операция. Она была разозлена
— Что ты сказал? Когда она спросила, почему операция провалилась?
— Ничего. Я не знал, не знаю и сейчас.
Паппас с сомнением поглядел на Уинклера.
— Что еще она говорила? Давай вспоминай, будь ты проклят! Она должна была сказать что-то еще.
Глаза Эдриана вновь наполнились слезами. Он жалобно поглядел на Гарри, и в выражении его лица был оттенок испуга.
— «Кто такой Аль-Маджнун?» После того как спросила, что происходит.
Гарри продолжал крепко держать Эдриана, они касались друг друга лбами.
— И каков был ответ?
Уинклер покачал головой. Его глаза покраснели от слез и усталости.
— Не знаю, — прошептал он. — Понятия не имею, о чем она говорила. Поэтому я так испугался.
Гарри отпустил Эдриана, и тот без сил отвалился на подушку. Теперь Паппас был уверен, что его друг сказал всю правду.
Когда они приземлились в Лондоне, Паппас задумался, следует ли немедленно идти на конфликт с Камалем Атваном. Эдриан сдался. Надо искать помощи у других. Он решил не встречаться с Атваном сразу же. Ливанец наверняка ждет этого, сидя в своем роскошном особняке, и приготовил все с той же аккуратностью, с какой у него на стенах развешаны картины. Все фрагменты этой головоломки шли через его руки, но пока Гарри сам не разберется в ней, он не сможет противостоять Атвану. Или, что хуже, он восстановит картину произошедшего так, как этого хочет Атван, не замечая других возможных комбинаций. Придется подождать. Впрочем, за это время Паппас имеет шанс перейти в категорию простых граждан.
Гарри посетил сэра Дэвида Пламба. Не поставив Уинклера в известность, Паппас сам позвонил главе Секретной разведывательной службы и договорился о встрече. Но когда он прибыл на Воксхолл-кросс, Эдриан сидел в кабинете сэра Дэвида. «Эти британцы не нарушают субординации, — подумал Гарри. — Впрочем, в данной ситуации это не играет особой роли».
Разговор был недолгим. Гарри просто хотел знать, что теперь предпримут в Лондоне. Сэр Дэвид изложил ситуацию. Он был вполне доволен исходом дела. Несмотря на некоторые шероховатости, операция в Иране предоставила премьер-министру необходимые сведения. Иранская ядерная программа под контролем. Британцы и так это знали, досконально изучив ее, но американцы не прислушивались к ним.
— Но нам неизвестно, что произошло в Мешхеде, — возразил Гарри. — Мы не знаем слишком многого.
Сэр Дэвид махнул рукой.
— Подробности проявятся сами. А у нас достаточно информации, чтобы доложить премьер-министру. Это человек достаточно осведомленный, чтобы принять решение в такой щекотливой ситуации. Поймите, мы не хотим тонуть вместе с вашим кораблем во второй раз. Нам не нужен второй Ирак! Особые взаимоотношения — не договор коллективного самоубийства. Прежде чем Белый дом совершит очередное безумство, премьер-министр примет меры.