Эскул. Небытие: Варрагон
Шрифт:
– Красиво поёшь, Киса...а, кстати, тебя по имени, как? Что-то отвыкать я от игровых ников стал. И по возрасту, чувствую, ты меня постарше будешь.
– Э...Иваном родители нарекли. А тебе сколько лет, Артём?
– Сорок восемь, Ваня. Было...до того самого...а тебе?
– Забросило в 56, а теперь, стало быть за шестьдесят.
– А чего это, Бюро, пенсионеров на работе держало?
– Так я нештатный, моё агентство по контракту с Бюро сотрудничало. Вот и насотрудничало...
– Эх, Иван, чую, недоговариваешь ты что-то. Да и шут с тобой, оставайся. Только, чур, у нас нахлебников нет, придётся вкалывать.
– А делать то что? Я ни целительством, ни алхимией, ни травничеством не занимался пока.
– Ну, так ещё не всё потеряно. Глядишь, сможешь ещё немного ЭП насобирать, Гуггенхайм с Гердой тебя подтянут.
– А это кто такие?
– Я познакомлю. Соратники это, компаньоны. Гоблин - алхимик, каких поискать, а Герда - травница-орчанка.
– Эх, - вздохнул Киса, - какая интересная у людей жизнь!
– Ну, ну, не прибедняйся Ваня - питерский, а кстати, какие у тебя сейчас профы прокачаны.
– Столяр, корабельный плотник, портной, кожевенник, обувщик, скорняк, каменщик и этот, как его, золотарь...
– Иван, - покачал я головой, глядя с новым интересом на этого игрока, - ты меня не устаёшь удивлять!
– Ха, - подбоченился, вставая Киса, это только те, что я до уровня Мастера раскачал.
– Чтооо!?
– да ты же просто клад! Будешь Главным Прорабом моей компании.
– Но, но, полегче. У меня два университета за плечами.
– Так то, когда было, Ваня! Жизнь новая. Хватит в игрушки играть. Короче, хочешь со мной оставаться, первое тебе задание. Я хочу завтра к вечеру накануне отъезда всех друзей у нас собрать. Кухней, разносолами угостить. А ты мне к завтрашнему вечеру...построишь...баню. Русскую, как полагается, с полоками, ушатом, предбанником. А? Слабо, Ваня, баню в Варрагоне построить!? Деньги, материалы - без проблем. Прямо здесь, на заднем дворе таверны. Места хватит.
– Артём, Тёма...блин...ты гений!!! Да ты..., да я...ваще без проблем. И народ у меня в помощники найдётся!
– Это те уголовные рожи, что стража башни уконтропупили? Не, не пойдёт. Нормальных наймёшь. И котёл настоящий чугунный. Камней для каменки я много на берегу видел. Короче, разберёшься. Я Олафа, хозяина трактира сейчас позову. Детали обговорите. Думаю, он будет не против.
Но Свенссон сам вышел к нам с тремя пивными кружками.
– Холиен, вы тут так орёте, что я подумал драться скоро станете. Принёс вот пива охладиться, да и услышал, что строить ты что-то задумал.
– Здравствуй, Олаф. Ты прав, задумал. Давно хотел в бане попариться. А то в Варрагоне одни купальни. Океан - тоже хорошо, но душа бани просит. Да с веничком. Вот и хочу сюрприз к завтрашнему вечеру гостям сделать. Ты же знаешь, что послезавтра с Рагнарссонами на Грозовой Остров пойду? Хочу Натиенн с Эйриком пригласить и ещё несколько друзей.
– А что это за баня такая, что ты о ней так хлопочешь.
– Хм, как бы тебе объяснить. Это такой деревянный дом, в котором сложена печь с чаном для воды. А над печью сложены камни. Когда камни раскаляются, мы плещем на них водой, иногда с травами, пивом. Пар наполняет дом. Мы заходим, паримся, потеем, хлещем себя связанными ветками деревьев. Потом обливаемся ледяной водой. И снова заходим. И так несколько раз. Тьфу ты! Вот рассказал, вроде всё правильно, а самой сути ты, наверно и не понял. Короче, Олаф, это надо попробовать, чтобы понять. Объяснять попусту...
–
– Эээ, вот так и знаю! Натиенн рассказывала, - вроде бы удачно объяснил я.
– Хм, эта ведьмочка могла. Ох и вляпался ты Холиен. Глаз она на тебя положила.
– А это плохо?
– Не знаю, поживём - увидим. Ладно, строй свою баню. Только торфа для растопки днём с огнём во всём Варрагоне не сыщешь. Да и для Горнила ещё, конечно, горячий источник нужен. А так - хорошая задумка. Выйдет, и я юность да родные места вспомню.
– Конечно выйдет, Свенссон! Правда, Вань!
– А то, получше всяких там саун ихних.
– Буду ждать, -Олаф ушёл, забрав пустые кружки.
– Отлично, вот тебе пятьсот золотых, Иван. Не подведи. Эх, аж сердце зашлось в предвкушении. Поностальгируем.
– А то! Мне вот последние два дня только Питер и снится. Знаю же, что последние десять лет там только дайверы тусуются, а забыть не могу. Просыпаюсь и, не поверишь, плачу.
– Плачешь? Ты чего, Киса? Возврата же нет. Я-то думал, ты кремень. Это мне должно быть нелегко. Всего неделю, как откинулся. Но ты то. Шесть лет Небытие топчешь.
– Так-то оно так, Тёма. И особой ностальгией я вообще-то не маялся никогда. Нет у меня тяги к осинам с берёзками. А последние дни, как накрыло. Мысли о доме, слезливость эта. Сны.
– Так, так, так. Ты знаешь, Вань, а ведь меня тут на днях тоже накрыло. И вроде бы, если подумать здраво, ничего особенного я не увидел. Ну казнь, несправедливая. Да. Изощрённая. Показательная. Ну что, мало я крови и смертей в своей жизни видел? А тут, словно домохозяйка на просмотре мелодрамы расклеился.
Мы замолчали, думая каждый о своём.
– Хм, Артём, уж не наведённые ли это эмоции? Ты же помнишь, как аватара создавал?
– Ну?
– Там, когда происходит финальная стадия, накрывает волной счастья...система сообщает о гормональном тестировании?
– Ты хочешь сказать, Иван, что...
– Эмоциональная нестабильность аватара, скорее всего из той же оперы, что и неполадки с интерфейсом. И к чему это приведёт в дальнейшем, один Великий Рандом знает...
– И эмоциональная нестабильность почему-то имеет ностальгический характер...одни вопросы, Вань, одни вопросы. Ладно, давай по плану. Мне пора алхимией заниматься. Бывай.
– Бывай, начальник, - ухмыльнулся Безобразник.
В комнате Герды рядом с топчаном возвышалась нехилая гора самого настоящего опийного мака. Лишь пара десятков растений не годилась. Цветки были свежими. Остальные, на вид вполне себе подходили под мою задумку. Недолго сомневаясь, я в три приёма перенёс этот стог в мастерского Гуггенхайма, которую гоблин мне любезно освободил, с удовольствием отправившись ужинать и сетуя на побаливающую поясницу.
Быстро обрезав вызревшие головки, я рассортировал их отдельно от стеблей. Ненужные части хозяйственно завернул в рогожу и сдвинул в угол. Вместо бинта использовал чистую холстину. Перемолол остатки головок после удаления сока и семян на меленке. Человеку из двадцать первого века технология приготовления опия-сырца была совершенно не в новинку.