«Если», 1998 № 10
Шрифт:
Особая роль фантастической литературы в формировании мироощущения подростков — тема для серьезного научного исследования. Но сейчас мы коснемся иного аспекта современной фантастики.
Для воздействия на крайне мифологизированное сознание среднего американца создана целая индустрия, производящая фантастическую литературу для самых различных потребителей — от высоколобых интеллектуалов до панкующего молодняка. Анализ преобладающих тенденций в те или иные времена поможет сформулировать некую гипотезу о возможности оценки долговременных стратегических планов транскорпоративных элит.
В этом
Вспомним, что в начале этого периода в США приступили к разработке секретного проекта «Джедай». Название, кстати, заимствовано из Лукасовского триптиха «Звездные войны». Целью проекта было создание некоего сверхсолдата-супермена, наделенного паранормальными способностями, воина будущих психотронных битв.
Во-первых, необходимо было подготовить налогоплательщиков к тому, что подобного рода безумные идеи имеют право на осуществление. Массированная и многолетняя обработка населения фэнтезийной литературой привела к тому, что, когда сведения об этом проекте всплыли на поверхность и стали достоянием общественности, скандала не последовало. Публика уже настолько пропиталась тонким духом Средневековья, что даже вид летящей на помеле ведьмы не удивил бы фермера. К тому же свое дело сделали и многочисленные секты восточного и псевдовосточного происхождения, гуру местного изготовления, тысячи, десятки тысяч изданий мистико-оккультного свойства и грамотно раскручиваемые адепты поп-эзотерики типа К. Кастанеды. Целые институты (например, в Эсалене) работали над пропагандой достижений квазиконфессиональных идей «нью-эйджа».
Во-вторых, не исключено, что разработчиками проекта двигало не только желание запустить хищные лапы в карманы доверчивых налогоплательщиков, но и искреннее убеждение в правоте своих идей. При этом медиевация (осредневековывание — извините за корявый термин) обыденного сознания могла, по их мнению, привести к выявлению потенциальных экстрасенсов и даже увеличить частоту их появления. От этого попахивает какой-то черной магией, но кто знает, какими побуждениями руководствуются сильные мира сего.
Волна фэнтезийной литературы в последние годы резко пошла на спад. Инерция, правда, еще велика, но критика уже начала «отстрел», низведя ее до развлекательного одноразового чтива. Активные потребители такого рода литературы были локализованы в фэнклубы и ролевые сообщества.
Итак, настало время для активной пропаганды совсем другого направления фантастики. И если предыдущая фантастическая волна резонировала с идеями реализаторов проекта «Джедай», то не позволит ли ее анализ сделать вывод о стратегических приоритетах США?
В последние годы стала очевидным фактом «раскрутка» откровенно заказных, узкопрофильных книг, написанных в традициях старой научной фантастики, по духу близкой чуть ли не к Жюлю Верну. Американская критика поднимает НФ на щит, расхваливает на все голоса и всячески рекламирует. Однако еще раз отметим, что
Эта тема — колонизация Марса.
Один за другим выходят романы и эпопеи, сработанные быстро и не очень качественно. Но вместо разноса пресса взахлеб восторгается, например, трехтомной сагой Робинсона, довольно-таки уныло описывающего колонизацию и освоение Марса. Мало того, одна из самых престижных премий — «Небьюла» — вручается за произведение, посвященное, как вы думаете — чему?..
Вы угадали.
Вывод напрашивается сам собой. Американцы всерьез взялись за разработку своей космической программы, несколько приувядшей после трагедии «Челленджера». Судя по всему, идет активная и даже агрессивная переориентация общественного сознания. Создаются новые мифологемы для вытеснения старых. Блуждания во внутреннем психокосмосе заменяются романтикой звездного фронтира.
Неудивительно, что НАСА снова заинтересовалось сотрудничеством с нашими космическими ведомствами. Еще бы! Есть шанс практически за бесценок получить доступ к многолетним медико-биологическим наработкам. Причем именно по долговременным полетам (марсианская программа!). Да и возможность почти задарма обкатывать своих астронавтов на нашей станции «Мир» нешуточно экономит средства.
Отметим, что наш читатель, в свое время лишенный возможности знакомиться не только с фэнтези, но и с религиозно-мистической литературой, сейчас подвергается активному воздействию хлынувших на нас переводов. В этом, возможно, нет ничего плохого, но возникает опасение, что у нас слабый иммунитет к не адекватным нашему ландшафту идеям. Создается впечатление, что мы погружаемся в какое-то дремучее Средневековье, а американцы, стряхнув с себя его обольстительный дурман, готовятся к прорыву в Большой Космос.
Рывок на Марс, который собираются осуществить американцы, имеет далеко идущие экономические и политические последствия.
Во-первых, ВПК, растерявший часть заказов из-за изменения геополитической ситуации, получит возможность нарастить мощности и создать массу новых рабочих мест. Вряд ли американцы последуют нашему примеру и переориентируют ракетные цеха на изготовление кастрюль и велосипедов. Разработка космической технологии, как известно, приводит к большому количеству сопутствующих изобретений, которые как бы подталкивают развитие некосмической, «бытовой» промышленности.
Во-вторых, тот, кто первым водрузит свой флаг на Марсе, получит большой козырь в новом раскладе геополитической игры. Марсианский «забег» должен показать человечеству, кто реально станет лидером будущего века, а то и тысячелетия. Затраты на такую экспедицию окупятся сторицей. Надо иметь в виду, что отставание в развитии космической технологии не имеет ничего общего, скажем, с трудностями в сельском хозяйстве или в разработке компьютерной технологии. Если во многих случаях отставание может быть преодолено за счет форсированных методов, то космическая программа — по сути, комплексная переориентация многих интеллектуальных и материальных ресурсов — требует постоянного и неразрывного наращивания усилий. Здесь особо важен фактор преемственности, неразрывности исследований и технологических разработок. Это своего рода езда на велосипеде по наклонному треку. Тот, кто остановится — упадет. Возможно, ему снова удастся подняться. Но лидер уже будет далеко впереди.