«Если», 1999 № 07
Шрифт:
Обычный человек от одной мысли об этом сошел бы с ума. Но здесь собрались крепкие люди, цвет нации.
— Ну, решайтесь! — торопил я их. — Мы станем первопроходцами!
— Я поддерживаю предложение Росса, — заявил Джоул. — Вопросы есть?
Вопросов не было. А когда капитан огласил свое решение, не возникло и возражений.
— Росс проинструктирует вас, как следует подготовиться к глубокому погружению.
На этом совещание закончилось.
Три дня гигантский корпус «Прорыва» неподвижно покоился на глубине десяти миль: команда корпела над гауссометром. Впрочем, при наших
Для проверки мощности гауссометра и его способности менять силу магнитного поля внутри корабля я использовал реостат. Наконец мы были готовы включить излучатели, и от медленного оседания под воздействием силы тяжести перейти к настоящему погружению.
Внутренности «Прорыва» выглядели, словно дьявольская лаборатория. Я подумал о тех временах, когда поверхность Земли была сплошным белым пятном и парусники могли бороздить океаны в любом направлении, открывая новые материки. Для нас, колумбов подземелья, не существовало ни вольного ветра, ни закатов, ни набегающих волн. Мы покинули родной дом и должны теперь прокладывать путь сквозь пышущую жаром темноту.
Двигатели послушно продвигали корабль вниз, в глубь Земли. Экраны показывали меняющиеся горные породы, техники снимали показания приборов. Перед нами легко открывались тайны, разгадать которые веками мечтали геологи.
Однажды я шел по просторному сводчатому коридору, прислушиваясь к негромкому гулу двигателей и наблюдая за показаниями приборов. Мы только что прошли отметку глубины в триста миль. Внезапно раздалось блам-м, затем послышался скрежещущий звук, сопровождаемый какими-то странными перемещениями воздуха, словно в коридоре столкнулись два встречных потока. К своему величайшему удивлению, я узнал этот звук. Я слышал его раньше, в лабораториях МВФ. Он не имел никакого отношения к магнитным полям. С таким звуком сталкивались поляризационные поля.
Я бросился в командную рубку. Перед кабиной управления группа наблюдения изучала ближайшие окрестности. Я впился глазами в монитор: загадочное явление на моих глазах приобретало все более четкий силуэт. Так и есть: мы столкнулись с полем, и не с одним — было видно и множество других полей. Сложнейший комплекс с туманными очертаниями простирался с севера на юг и с запада на восток, громоздился ввысь. Я не мог поверить своим глазам.
То был подземный город.
Мегаполис, на который мы наткнулись, был огромным, наши приборы не могли определить его границ. Сканеры отмечали довольно слабую поляризацию, и я рискнул бы предположить, что обитатели города словно плавали в густой патоке. «Прорыв» должен был свалиться на них как сверхъяркий, сверхтвердый монстр невероятной прочности.
Я вошел в кабину управления, где капитан Джоул, открыв рот, через свои мониторы наблюдал ту же картину. Он даже не обернулся, чтобы поприветствовать меня.
Капитан наклонился к переговорному устройству.
— Секция двигателей! Слушать мою команду. Рулевое управление перевести на меня.
Я услышал клик,
— Посмотрите! — воскликнул я. — Вы видите?
Он оторвался от панели и взглянул на экран. На нас надвигался целый флот, словно подгоняемый легким ветром. Это были странные конструкции из длинных изогнутых балок. Сквозь огромные щели можно было рассмотреть грубое оборудование кораблей и даже фигуры членов экипажа. Появились также признаки лихорадочной деятельности в близлежащих зданиях.
Обитатели явно готовились защищать свой город. Я заметил, что некоторые корабли, более крупные, чем остальные, были снабжены какими-то аппаратами. Эти устройства показались мне странным образом знакомыми. Один из аппаратов сработал.
— Это же катапульта! — крикнул Джоул.
Кланг! Палубы «Прорыва» зазвенели от удара снаряда по обшивке.
— Пусть настреляются вволю, — ухмыльнулся Джоул и снова склонился над панелью управления.
Однако нам никак не удавалось высвободить корабль, и поскольку дождь снарядов продолжал поливать нас, пришлось пустить в ход собственное оружие. Торпеды и сейсмолучи вызвали страшную панику среди местных обитателей. Наконец нам удалось освободиться и продолжить погружение. Еще пятьдесят миль флот гнался за «Прорывом», обстреливая его из катапульт.
— И это на глубине всего лишь в триста миль! — воскликнул капитан Джоул. — Что же нас ждет дальше?
Сюжет мог развернуться по самому страшному сценарию. Утроба Земли необъятна и сулит встречу с самыми невероятными созданиями. Сейчас мы столкнулись с примитивными формами. Но в глубинах могли существовать и высокоразвитые цивилизации, для которых «Прорыв» — детская игрушка. Отвратительные чудовища пронеслись в моем воображении. Однако азарт ученого одержал верх над первобытным страхом.
К тому же столкновение с врагами было далеко не единственной опасностью, которая нас подстерегала. Вскоре я понял, что над нами нависла какая-то новая, гораздо более серьезная угроза.
Я снимал показания приборов, которые контролировали состояние внешней среды. По законам физики температура и плотность должны были плавно возрастать по мере того, как мы опускались. Непонятно почему, начиная с отметки глубины в десять миль, приборы не меняли показаний.
Капитан Джоул проявил чисто технический интерес, однако тревоги у него это не вызвало.
— А магнетизм? — спросил он.
— Тоже никаких изменений, — ответил я, — но на этой глубине показатели магнитного поля и не должны быть очень высокими. Гауссометр нам понадобится позже.
Мы все-таки решили проверить новый прибор, начав с излучателя мезонов в секции двигателей и пройдя вдоль одной из дорожек из железа и серебра, проложенной по стене коридора до кормы. Я внимательно следил за приборами, установленными в изолированных камерах. Под влиянием гауссометра стрелки должны были слегка подрагивать, так как влияние магнитного поля плавно нарастало, и тут же останавливаться. Но стрелки неподвижно стояли на нуле.