«Если», 2002 № 04
Шрифт:
— А кто твоя хозяйка? — спросил, не подумав, Витька.
Феликс внимательно посмотрел на него.
— Когда тебе платят деньги, их нужно отрабатывать, — объяснил он, как маленькому. — Я получил задание, получил аванс. Мне заплачено не за души высокие порывы, а за то, чтобы информация попала в руки к хозяйке. И я это сделаю.
— Правильно, — согласился вдруг Фоменко. — Не петушись, Витя. Когда-нибудь поймешь.
— Что пойму?!
Фоменко только рукой махнул.
Они действительно пошли огородами. Армяк
— Все равно бы пропил, — заметил Феликс, высвобождая пьяницу из рукавов. — Держи, Аркадий, да выбей о дерево как следует. У этой публики всякая скотина водится.
— В бане прокалить надо.
— Погоди, и до бани доберемся.
Странную компанию представляли собой они трое: ветеран Полтавской баталии в надвинутых на лоб останках треуголки, молодой человек из благородного сословия в модном зеленом кафтане с галуном и землепашец, да еще с захудалого двора. Они молча и целеустремленно шли напрямик, перелезая через плетни и прыгая через вековые лужи.
Вдруг Витька остановился.
— Нехорошо получается, — сказал он. Феликс и Фоменко обернулись.
— Что — нехорошо?
— Да спецназ, будь он неладен…
Фоменко опустил глаза, а Феликс хмыкнул.
— Твой спецназ нам только пакостил.
— Вот если бы можно было ребят забрать, а Сухарева тут оставить… — добавил Фоменко. — Только не получится.
Капитан Сухарев — мастер проникновенного вранья по рации. Шестой.
— Когда отойдем подальше, свяжемся с ними и скажем про Одессу, — то ли предложил, то ли потребовал Витька.
— Радиус действия рации, когда батарейки совсем дохлые, тебе известен? — спросил Фоменко. — Если связываться, то сейчас.
— Незачем, — возразил Феликс. — Рейс Марсель — Питер — это вам не пригородная электричка. Там, может, всего два корабля за навигацию и приходят. Неизвестно, сколько ждать. Как раз на одно судно и сядем.
— Тоже верно.
Не оборачиваясь, Фоменко и Феликс пошли дальше, Витька постоял — и поспешил следом. Совсем ускорив шаг, он даже забежал вперед.
— Они же тут пропадут!
— Такая их судьба, — хмуро ответил Феликс.
Конечно же, команда из четверых здоровых мужиков может пересечь незнакомую страну, двигаясь ночами по компасу и подворовывая. Но если они попадутся кому-то на глаза — в своих камуфляжных комбинезонах, со своими волчьими повадками, — то их сперва примут за нечисть, потом устроят облаву с собаками, особенно если нарвутся на богатого и азартного помещика. А недостаток всякого боеприпаса в том, что он конечен.
А если повезет, то они доберутся до места, где лет через тридцать образуется знаменитый порт.
— Дай рацию! — потребовал Витька.
— Филантроп долбаный.
— Свои же!
— Когда они тебя с коня ссадили и по лесу гнали — тоже были свои?
Фоменко
— Не знаю, как тебя растили, а мне отцы-командиры говорили: каждый должен отвечать за свои глупости, — нравоучительно молвил Феликс.
— Так ведь не за свои же! Им дали приказ…
— У Сухарева должны были сработать мозги, что ситуация нештатная.
— Ну, не сработали!
— На вранье — сработали. Они, выходит, для нас — свои, а мы для них — не свои?
— Действительно, Феликс, нехорошо получается, — сказал Фоменко. — Давай сделаем им дупло.
— И что оставим в дупле? Напишем: разворачивайтесь на сто восемьдесят и приходите ловить нас в Питер?
Фоменко крепко задумался.
— Дай, пожалуйста, рацию, — сказал Витька.
— Если ты собрался идти с ними в Одессу, я тебя задерживать не стану. — Феликс добыл из мешка и вручил ему пластмассовую коробочку.
— Я — Первый, я — Первый, вызываю Шестого и всех остальных, — заговорил Витька.
Ответа не было.
— Не в зоне, — заметил Феликс, протягивая руку за рацией.
— В Одессу поперлись, кретины! — со злостью сказал Фоменко, и Витька покосился на него: до сих пор экспериментатор ни чувствам, ни языку особой воли не давал.
И тут прорезался далекий голос.
— Я — Сорок третий. Слышишь, Первый, я — Сорок третий.
— Эй! Мужики! — отчаянно заорал Витька. — Нет никакой Одессы! Не построили!..
Фоменко выхватил у него рацию.
— Они тут, — вдруг произнес Феликс. — Зуб даю. Они решили, что мы не сразу будем пробираться к югу, и ищут нас к северу от дороги.
— Сорок третий, я — Фоменко! Сорок третий, ты меня слышишь?
— Я — Шестой! Я — Шестой! Что там, Фоменко?
— Обстоятельства изменились. Слушайте, Сухарев, мы тут посовещались и предлагаем перемирие. Пойдем вместе.
Теперь уже Феликс выхватил рацию у Фоменко.
— Никакого перемирия, Шестой! Вы эту кучу дерьма навалили, вы в ней и оставайтесь!
— Да приказ же у них был! — закричал Витька. — Ты что, не понимаешь? Они же — свои! Приказ — это там! А здесь — свои!
— Дай сюда, — Фоменко неожиданно ловко отнял рацию у Феликса. — Сухарев, не будь идиотом! Тут выживет не тот, кто умеет лучше драться, а тот, кто лучше знает историю! Мы хоть что-то знаем, а вы — ни хрена!
— Если вы предлагаете перемирие, значит, сами без нас не выберетесь, — вполне логично ответил Шестой.
— О чем с дураками толковать, — буркнул Феликс. — Ладно. Было бы предложено. Слышишь, Костомаров? Уходим…
Он сверился с тенью от дерева.
— …к северо-востоку…
— Погоди…
Очевидно, спецназ шел двумя группами и связь держал при помощи раций. Сейчас в канале было несколько человек, и Феликс с Фоменко, щекой к щеке слушая полудохлую рацию, ловили то матерщину, то призывы к здравому смыслу.