«Если», 2003 № 03
Шрифт:
— Нянюшка вас предупредила, — сказал тот же голосок. Потом между занавесями паланкина мелькнула круглая белая рука и схватила лорда Эрменвира за ноги чуть выше колен. Не удержав равновесия, молодой лорд с воплем повалился назад и исчез в паланкине. Послышались звуки борьбы. Некоторое время все сооружение так и ходило ходуном, раскачиваясь на рессорах, и Смит на всякий случай отошел на несколько шагов назад.
— Эй, Смит! — окликнул его кузен. — Иди сюда, я познакомлю тебя с твоими подчиненными.
Оглянувшись, Смит увидел группу караванщиков, которым, судя по их насупленному виду, не особенно понравилось,
— Позволь представить тебе достопочтенных рычажных, — сказал Смитов кузен. — Это — рычажный Тигль, это — рычажный Смит, рычажный Беллоуз, рычажный Пин и рычажный Смит.
Как и большинство хороших рычажных, все пятеро были низкорослыми, широкоплечими парнями с длинными мускулистыми руками. Они до того походили друг на друга, что вполне могли сойти за пятерку близнецов.
— Рад познакомиться, ребята! — приветливо сказал Смит.
Ответом ему было ворчание.
— А это Бернбрайт, наша сигнальщица, — кузен опустил руки на плечи очень юной и очень худой девушки. Она была одета в красный камзол и держала в руках горн — символ своей профессии.
Бернбрайт бросила на кузена мрачный взгляд.
— Убери от меня лапы, иначе будешь иметь дело с моим Домом, — с угрозой сказала она, и кузен отдернул руки так быстро, словно схватился за горящую головню.
— Юная Бернбрайт еще не заслужила звания Герольда, она только ученица. Но если все пройдет хорошо, то после этого путешествия она сможет претендовать на место в Гильдии караванных сигнальщиков, — объяснил Смиту кузен. — А вот еще один работник — миссис Смит, наш кулинар-виртуоз. Позволь представить тебе двукратную победительницу троонского городского конкурса на лучший пирог.
Миссис Смит, крупная зрелая женщина, смерила Смита мрачным взглядом.
— Вы умеете готовить жареных угрей? — с надеждой поинтересовался он.
— Да, — ответила миссис Смит, — только у меня должен быть стимул. И подходящие сковороды. — Последнее слово она буквально выплюнула и перевела взгляд на кузена.
Тот молитвенно прижал руки к груди.
— Ну, дорогая наша миссис Смит, я уверен, что вы сумеете как-нибудь обойтись без некоторого количества кухонной утвари, — проговорил он. — Поймите, это было необходимо!
— Необходимо было вышвырнуть половину моих кастрюль и сковородок ради этих идиотских штуковин? — Миссис Смит нахмурилась и раздраженным жестом указала на тележку, нагруженную гигантскими фиолетовыми яйцами. — Они занимают втрое больше места, чем обычный груз!
— Дело в том, дорогая миссис Смит, что это не совсем яйца. В дополнение к своим художественным способностям леди Семь Бабочек слывет настоящим гением во всем, что касается новейших упаковочных материалов и контейнеров, — серьезно объяснил кузен. — Как видите, на сей раз ее вдохновила сама природа. Что, по-вашему, обладает идеальными защитными свойствами? Разумеется, яйца…
— Вот уж нет!.. — вполголоса вставила миссис Смит.
— …именно яйца с их безупречной овальной формой. Они элегантны и просты и в то же время достаточно крепки и вместительны, чтобы надежно оградить от неблагоприятных воздействий самые хрупкие существа во всем…
— А как, скажи на милость, я должна кормить
— Мы что-нибудь придумаем, — сказал Смит, поспешно втискиваясь между ними. Он не на шутку испугался, что дело может закончиться рукоприкладством. — Вот что я предлагаю: я путешествую налегке, поэтому давайте погрузим хотя бы часть вашей посуды на головную повозку.
Миссис Смит некоторое время разглядывала его, в задумчивости приподняв бровь.
— Это разумное предложение. Первое за весь день, — сказала она наконец, заметно смягчаясь. Рычажные Пин и Тигль, подхватив на плечи здоровенный ларь с надписью «Для кухни», потащили его к тележке Смита.
— Что ж, юный Смит, теперь можно и отправляться, — добавила мисс Смит, когда ларь погрузили в кабину.
— Да-да, пора. Желаю удачи, — поддакнул кузен и исчез.
Светало. К Западным воротам явились стражники. Зевая и потягиваясь, они взялись за спицы огромного барабана, ворота медленно поползли вверх, и на площадь ворвался порыв холодного ветра с равнин. Взвихренная пыль поднялась в розовеющее небо, и трубач, поднявшийся на одну из привратных башен, возвестил о том, что к добру ли, к худу ли очередной торговый день начался. Бернбрайт ответила пронзительным и звонким сигналом, означавшим, что караван отправляется и пассажирам пора занимать места.
Рычажные взобрались на мостики тягловых повозок и принялись взводить мощные ведущие пружины. Пассажиры уже расселись по кабинам (младенец Смитов продолжал вопить), когда носильщики наконец подняли в кузов и закрепили последний груз. Небольшая заминка вышла с паланкином лорда Эрменвира, но вот и его наконец подняли на повозку. Из щели между занавесками паланкина вырывались густые клубы пурпурного дыма, свидетельствовавшие, что юный лорд, хотя и хранит угрюмое молчание, благополучно пережил посадку.
Миссис Смит величественно опустилась на скамью рядом с Тиглем, надела пылезащитные очки, затем достала курительную трубку и принялась не спеша набивать ее какой-то душистой травой. К чашечке трубки было приделано стальное колесико с кремнем; заслоняя его от ветра ладонями, миссис Смит ловко высекла искру и подожгла траву. Бернбрайт тем временем переместилась к головной тележке и принялась отдавать указания грузчикам, которые с помощью стальных ломов и ваг пытались направить колеса каравана в глубокие колеи-желоба, выбитые за десятилетия в каменной мостовой сотнями и сотнями механических повозок. Смитов кузен сложил руки на груди и шепотом произнес молитву.
Только сейчас Смит сообразил, что ему как мастеру-караванщику полагается находиться в головной повозке рядом с Пином. Бросившись к ней, он одним махом взлетел наверх и плюхнулся на сиденье открытой кабины — вернее, попытался это сделать, поскольку его законное место оказалось, почти целиком занято огромным ящиком с надписью «Для кухни». Пин, сидевший чуть выше кабины на специальной скамье и колдовавший над рычагами пружинного механизма, холодно покосился на него, и Смит, желая показать рычажному, что он свой парень, тоже взобрался на мостик и, усевшись на край скамьи, махнул Бернбрайт рукой.