«Если», 2003 № 09
Шрифт:
Из входного контроллера раздался голос Петра-Василия:
— Искандер, можно с тобой поговорить?
Рубка дипсвязи — одно из наиболее надежно охраняемых помещений посольства. Входить в нее имел право только глава посольства, то есть я. Остальным требовалось разрешение — либо мое, либо входного контроллера. Последний имел право самостоятельно пропускать других членов посольства лишь в случае моей смерти.
— Можно. Впустить полковника Дурново!
Кессон остроумной цилиндрической конструкции провернулся на сто восемьдесят градусов, принял Петра-Василия
— Искандер, наш медицинский комбайн только что завершил обработку типовых анализов капитана Галеацци. Результаты… — Дурново судорожно сглотнул, — результаты неожиданные.
Я так и думал — Петр-Василий не стал бы сейчас беспокоить меня без весомых причин. А этот берсальер меня смущал с первой минуты знакомства на борту «Бетховена».
— Галеацци — не человек? — спросил я, приготовившись услышать какой угодно ответ. Даже «да».
— Что?.. Нет, — полковник слабо улыбнулся. — Человек. Без сомнения человек. И генетически, и морфологически. Но в его крови обнаружено присутствие широкой гаммы неспецифических агентов.
— Наркотики?
— Хуже. Неизвестные гипервирусы. Что, согласись, довольно странно, ведь допущенные к свободному пользованию гипервирусы — например, те, которые поставляются в информационных пилюлях — в организме человека существуют не более двух-трех минут.
— И что ты сделал?
— Я — ничего. А комбайн сразу вколол ему унцию универсального фага.
— Разумно. У Галеацци есть право на потребление НС-новостей в пилюлях?
— Да. Такое право есть у каждого берсальера — с ограничением третьего типа.
Ограничение третьего типа — это значит «в любое время, в любой обстановке, кроме непосредственного выполнения боевого задания».
— Ты проверил его инъектор и пилюли?
— Я их не нашел. Зато я заглянул в его личное дело…
— Откуда оно у тебя?!
— Мне и твое выдали, — глядя мне в глаза, спокойно сказал Петр-Василий. — В каюте Бюро-9, на борту «Кавура».
Я скрипнул зубами. Все-таки это свинство: выдавать на руки полковникам досье бригадных генералов!
— На каком основании?
— Им было очень интересно, почему тойланги вызвали для переговоров именно тебя и Галеацци.
— Полковник, выражайтесь точнее.
— Ты ведь, наверное, думал, что командование выбрало тебя за былые заслуги? — почти сочувственно спросил Петр-Василий. — А на самом деле, когда тойланги потребовали прислать официальных представителей Земли на Эрруак, они специально оговорили, что в посольстве должны быть Искандер Эффендишах, Джакомо Галеацци и некто Франтишек Смыгла, капитан войск связи.
Петр-Василий пристально следил за моей реакцией. Фамилия Смыгла мне ни о чем не говорила. А потому и реакция у меня была стандартная — легкое удивление.
С заметным облегчением полковник продолжал:
— Но Смыгла, согласно сообщению с Земли, поступившему накануне прорыва «Пояса Аваллона» в базу данных Оперативной Ставки Флота, позавчера умер. Или погиб — это как посмотреть. Тело капитана нашли на дне бассейна во дворе его дома.
Я, конечно же, сразу сопоставил факты: оба — и Смыгла, и Галеацци — без видимых причин падали в обморок, будто литературные дамочки, а не боевые офицеры! А со слов Петра-Василия в крови Галеацци бродят какие-то подозрительные гипервирусы. Следовало бы ожидать, что и у Смыглы с кровью было не все в порядке…
— А кадровое управление получило заключение военно-медицинской комиссии о причинах смерти?
— О непосредственных причинах смерти — да. Непосредственные причины я назвал: захлебнулся, утонул. Но результаты вскрытия и анализов, которые были, конечно же, проведены, в Оперативную Ставку Флота попасть не успели. Ты же знаешь, что через АФ-связь такая информация ходит пакетами раз в сутки. А теперь вся уцелевшая АФ-связь в руках тойлангов, то есть Земля и Ставка друг о друге могут что-либо узнать только из сообщений наших врагов. Что уж говорить о служебной информации…
— Ну ладно. Смыгла утонул. Галеацци тоже мог бы утонуть в своей джакузи, если б мы его не вытащили. Оба были затребованы тойлангами. И я тоже нахожусь здесь с подачи наших врагов. Стало быть, ты пришел мягко намекнуть, что и мне не мешает сдать кровь на анализ?
— Именно.
— Кстати, а ты-то на самом деле как попал в это проклятое посольство? Твое имя тоже было названо тойлангами?
— Нет. Мое присутствие здесь — единственная уступка, которой удалось добиться Ставке от тойлангов. Ставка сообщила им, что Смыгла мертв. Клятвенно заверила, что тебя и Галеацци введут в состав посольства, после чего попросила разрешения включить третьим номером меня. Вместо Смыглы. Мотивировалось это тем, что я хорошо понимаю тойлангский язык, а для посольства, дескать, это очень важно.
— Ясно. А тойланги, проворчав «Когда судьба не слушает тебя, прислушайся к судьбе», согласились.
— Это тоже из «Премудростей владетелей пространства»?
— Да нет, что ты. Поговорка древних тойлангских пролетариев. А «Премудрости» написаны аристократами для аристократов.
Шла сороковая минута тайм-аута.
«Аль-Тарик» на связь не вышел.
Петр-Василий не доверял мне. Я не доверял Петру-Василию. Мы оба не доверяли Галеацци.
Отлучаться из рубки связи я по-прежнему не хотел. А вдруг «Аль-Тарик» все-таки объявится?
Мы взялись за изучение досье. Я читал про берсальера, Петр-Василий — про меня.
Итак, капитан берсальеров Джакомо Галеацци. Двадцати девяти лет отроду.
За время войны принимал участие в шести серьезных рейдовых операциях (все прочее — боевое охранение, эскорт VIP-персон, ближнюю разведку — считаем операциями несерьезными). Четырежды ранен, трижды награжден.
Ссылаясь на ухудшение состояния здоровья после ранений, восемь месяцев назад подал рапорт о переводе из действующей армии в Метрополию.