«Если», 2004 № 04
Шрифт:
Прежде чем она успела ответить, какой-то человек протолкался через строй лучников и ухмыльнулся Кин, глядя на нее сверху вниз.
Этот мужчина был сложен, как кирпичная стена, не слишком высокий, но зато широкий и крепкий. Даже его загорелая кожа была кирпичного оттенка. Между копной соломенных волос и фанфаронскими соломенными усами сверкали ярко-голубые глаза, живо напомнившие Кин, что интеллект вовсе не обязательно продукт технической революции.
На незнакомце были кожаные гетры, подпоясанная блуза до колен и просторный красный плащ. Все эти вещи
Кин ответила ему ослепительной улыбкой.
Какое-то время они молча глядели друг на друга, продолжая приятно улыбаться. Наконец мужчина положил конец битве улыбок, опустившись на одно колено и протянув ей руку. На толстых пальцах, потемневших от въевшейся грязи, вспыхнули драгоценные камни в перстнях. Слишком крупные и слишком чистой воды, чтобы не предположить, что они недавно сменили владельца.
Кин приняла эту руку со всей доступной ей грациозностью. Когда она выбралась на берег, восемь лучников непроизвольно издали то ли ах, то ли вздох. Кин испробовала на них вторую ослепительную улыбку, которая вынудила их в замешательстве отступить, и выпутала из волос запутавшуюся водяную лилию.
Кирпичнолицый разрушил очарование, смерив ее оценивающим взглядом с последующим кратким комментарием. Лучники сдавленно заржали.
— Сделай погромче, — велел знакомый голос в ее наушнике. — Если он говорит на латыни, Сильва сможет перевести.
— Доступно и без перевода, — сказала Кин. Она одарила глазеющую на нее аудиторию третьей рекламной улыбкой, способной обеспечить популярность любой зубной пасте, и шагнула вперед. Кирпичнолицый кивнул, и лучники поспешно убрались с ее пути.
Возле буфетчика топталась группа из трех человек. Двое из них носили тяжелые серые балахоны, а третий, совсем юнец, был наряжен в яркие и непрактичные одежды. Все трое с виноватым видом попятились, когда Кин приблизилась к ним.
Юнец что-то произнес, вытащил из ворота рубахи амулет на шнурке, снял его с шеи и выставил вперед. Он начал медленно подступать к ней на негнущихся ногах, держа свой амулет так, словно это было оружие. Кин отметила, что его блеклые глаза остекленели, а на лбу выступили крупные капли пота.
Наконец юнец остановился прямо перед ней, упорно глядя не в лицо, а поверх ее головы. Кин чувствовала, что все зрители этой странной сценки чего-то ждут от нее… но чего именно?
Недолго думая, она протянула руку и взяла амулет.
Пара в серых балахонах громко ахнула. Кирпичнолицый за ее спиной разразился внезапным хохотом. Нарядный юноша рискнул бросить мгновенный взгляд на ее лицо, его губы зашевелились, бормоча беззвучные слова. Кин вежливо уделила внимание вещице, очутившейся в ее руках. Это был небольшой деревянный крест с резной фигуркой. Она вернула его владельцу с подчеркнутым уважением к амулету.
Юнец схватил свой крест, безумно огляделся и бросился взбираться по склону к верхней дороге. Двое в серых балахонах заторопились за ним, и тогда Кин
— Они испортили нашу машину! — прошипела она.
— Ладно, Кин. Пригнись, когда я тебе скажу… ДАВАЙ!
Что-то просвистело мимо ее головы и с глухим звуком влепилось в лоб одному из серых. Тот упал как подрубленный, не успев даже толком вскрикнуть.
— Cape illud, fractutor, — сказал довольный голос шанды в ее ухе.
Кирпичнолицый крепко ухватил Кин за руку и резво потащил наверх к дороге. Все лучники последовали за ними, бросая боязливые взгляды на окружающий лес.
— Что это было? — пропыхтела Кин, спотыкаясь. Прежде ей не приходилось бегать босиком по опавшей хвое и шишкам.
— Сильва бросила камень, — объяснил ей кунг с неприкрытой завистью в голосе.
Она исхитрилась оглянуться, но увидела лишь пронзенный мечом автобуфетчик, свой скафандр, валяющийся подле воды, и мужчину в сером балахоне, лежащего без движения.
— В данный момент мы больше ничего не можем сделать, — деловито сказал ей Марко. — Их оружие, разумеется, смехотворно. Но ситуация не настолько безнадежна, чтобы мы могли позволить себе убить их всех.
— В самом деле?
— Мне бы не хотелось, Кин, чтобы ты вдруг подумала, будто я руководствуюсь какими-либо иными мотивами, помимо обычной разумной предосторожности!
— Конечно, нет, Марко.
— Теперь Сильва хочет кое-что тебе сказать.
— Эти люди принимают тебя за какой-то вид водяного духа, — сообщила шанда. — Они ожидали, что ты впадешь в жуткий ужас и будешь кричать, когда показали тебе эту фигурку Кристоса. Мой совет: постарайся прикрыться, и чем скорее ты это сделаешь, тем лучше. Очевидно, в этом обществе установлен суровый запрет на наготу.
На дороге оказалось довольно много вооруженных мужчин и между ними несколько жрецов в балахонах. Кирпичнолицему подвели коня, он ловко вскочил в седло и, наклонившись, молча подхватил свою добычу. Усадив Кин позади себя на коня, он больше не обращал на нее внимания. По его команде вся компания двинулась в путь.
— Это опять Сильва. Не отчаивайся!
— Я вовсе не отчаиваюсь, — сказала Кин. — Я потихоньку стервенею.
— Мы уже вернулись на берег. И Марко старается привести в чувство оглушенного служителя культа.
Тоненький пронзительный взвизг прозвучал в ее наушнике и резко оборвался.
— Кин?..
— Я все еще здесь, Сильва.
Один из серых жрецов подскакал к ним и поехал бок о бок с конем кирпичнолицего. Поверх его жреческого балахона был надет добротный темный плащ, отороченный пышным мехом. Этот жрец выглядел очень важным и держался надменно. И судя по всему, был ужасно разозлен.
— С другой стороны, мы получили хорошую возможность, — сказала в наушнике шанда. — Надеюсь, теперь мы узнаем гораздо больше о здешних жителях. А если у тебя возникнут какие-то трудности, Кин, советую тебе вступить в сексуальные отношения с твоим похитителем. Кстати говоря, его зовут Лотар.