«Если», 2008 № 11
Шрифт:
Чарлз наконец поднялся:
— Ты проиграл, — сообщил он Лорду.
— Вашему царству террора пришел конец! — вскричал Анил, размахивая своим тазером перед носами снайперов. Кто-то затрясся от страха, но остальные просто оцепенели. Чарлз повернулся ко мне:
— Ты оставил свой пост. Ты — бесполезный идиот. Майрон, возьми у него тазер.
— Сэр, да, сэр, — отрапортовал Майрон, хватая меня за руку и закатывая рукав. Как раз когда он отстегивал ремешки, с порога раздался смешок. Все головы повернулись в ту сторону. Оказалось, в дверях стоит мистер Курц, прислонившись к косяку
— Все в порядке, — сказал он, выпрямился и ушел, посвистывая на ходу.
Только потом мы узнали подоплеку всей истории, вернее, все, что нам сочли нужным сообщить о том, как был завербован Чарлз. Его отыскали не на родительском чердаке и не в подвале, а в госпитале. Рассказывали и о том, как мистер Курц не только просил, но и требовал его приезда.
Мы все ожидали наступления нового, светлого дня для наводчиков, поскольку Чарлз доказал: в снайперах вообще нет нужды. Мы вообразили, что «Ареко» отзовет их контракты. Но случилось не совсем так, как мы надеялись.
А произошло вот что: Доктор Разгром и Дядюшка Ганнибал пришли к Чарлзу и поговорили с ним с глазу на глаз (если не считать присутствия Майрона и Анила). Они были очень вежливы. И так как Палач не вернулся на оружейную платформу, а разорвал контракт и отправился домой, на Землю, они предложили Чарлзу стать снайпером. Более того: они предложили ему титул Верховного Темного Лорда.
И он согласился!
Мы были возмущены.
Это казалось нам худшим предательством из всех возможных.
И все же нас снова ждал сюрприз.
Чарлз Тид не взял себе ни одной из дурацких кличек снайперов, вроде Военачальника, или Железного Кулака, или Судьи. Он велел нам всем отныне звать его Стидом. И заказал себе не биопреновый гардероб с шипами, заклепками и бахромой, а костюм-тройку с галстуком. И шляпу-котелок! Отобрал свои тазеры у павших духом Анила и Майрона и носил их сам под идеально выглаженными манжетами.
Потом он заказал новую одежду и для всех остальных снайперов. Наверное, они были в шоке, когда он раздавал эти зеленовато-голубые сорочки и унылые, неописуемого цвета комбинезоны, но ни один слова не сказал против: к этому времени всем стало известно, что его отправили в госпиталь за убийство трех человек. Поэтому никто и шептаться не посмел за его спиной. Даже когда он приказал убрать и отправить на переплавку все голопостеры, а также перекрасить стены боевой комнаты в сизый цвет.
С тех пор снайперов было не узнать. Он заставил их мыться, стричь волосы и отдавать чертов салют при его появлении. Они, бедняги, боялись даже пукнуть, особенно после того, как он повесил дезодоранты над каждым пультом. Боевая комната превратилась в чистое, хорошо освещенное помещение, где обычно царила тишина, если не считать стука клавиш и редких негромких команд Чарлза. Ему почти не приходилось повышать голос.
Мистер Курц по-прежнему проводил целые дни за чтением в своем офисе. Только теперь он постоянно улыбался. Больше никто и никогда не назвал
Конечно, произошли ужасные перемены, но при взявшем власть Чарлзе, то есть, Стиде дела пошли куда лучше. Премии выплачивались чаще, поскольку все работали не покладая рук. А со временем снайперы стали буквально боготворить Стида.
До нас он не снисходил.
За это мы были ему благодарны.
Евгений Гаркушев
ПРОКЛЯТЫЙ МЕТАЛЛ
Будильник утром зазвонил с тревожными нотками и каким-то особенным дребезжанием. То ли потому, что стоял на книге, а не на полированной поверхности тумбочки, то ли по другой причине. На душе отчего-то было тревожно. Только Маша сварила кофе и включила компьютер, чтобы просмотреть новости и почту, как ей позвонили с телевидения.
— Стрельцова, для тебя есть работа, — сообщил босс. Голос его был уставшим и слегка раздраженным. — Приезжай скорее.
— Через сорок минут буду, — пообещала Маша, отрываясь от заметки, в которой сообщалось о громком преступлении — ограблении Федерального Резервного банка на Манхэттене. Сплетни, скорее всего, но интересно.
Звонок босса девушку удивил — обычно Маше звонил секретарь, а вызов с утра пораньше на работу — вообще что-то новенькое. Босс решил начать ухаживать за ней таким странным способом, предлагая хорошие темы? На него не похоже. Он, конечно, тип еще тот, но к сотрудницам приставать не станет. Публичный человек — себе дороже.
По всей видимости, случилось какое-то происшествие с нью-йоркскими русскими. Иначе зачем нужна она, практикантка, когда на канале круглосуточно дежурит съемочная группа, готовая выехать в любую часть города? Маша отдавала себе отчет, что сейчас она ценна для канала прежде всего как знаток русского языка и русской культуры. Опыта работы на телевидении у нее было совсем, немного, а журналистов на канале хватало.
До офиса удалось добраться за тридцать пять минут, и все равно босс раздраженно бросил:
— Почему так долго? Мы поручаем тебе репортаж года, а ты не можешь взять такси, едешь на метро!
Маша насторожилась, но спорить не стала. Мало ли что босс не возразил ей, когда она сказала, что доберется за сорок минут… Начальник всегда прав.
— Ты будешь снимать Федеральный Резервный банк, — добавил босс. — Слышала, что там произошло?
— Да. Неужели правда?
— Конечно. Поторапливайся! Стив ждет тебя в машине. Самое главное — постарайся переговорить с охранником. Их было пятеро, а выжил только один. Он русский, и говорят, что он в шоке.