«Если», 2009 № 03
Шрифт:
— О, я бы хотела посмотреть это, — оживилась женщина. Она вытерла руки кухонным полотенцем и протянула руку Кит. — Зовите меня Ида, мисс Карлсен. Это случайно не вы вели «Субботнее шоу игрушек»?
Кит улыбнулась.
— Зовите меня Кит, Ида. Да, это была я. Три долгих, как жизнь, сезона я играла в игрушки и разговаривала с игрушками. Пожалуй, я предпочла бы разговаривать с щенками и котятами.
Март сказал:
— Я заметил стереовид в вашей гостиной, Ида. А меня, кстати, можете называть Март. Я знаю, это необычное имя, но я родился в марте, и родители решили, что Март Уайлдспринг
Ида улыбнулась.
— Я тоже могла бы вам кое-что сказать про имя Хэпа. Может, и скажу попозже. Вас интересует, смотрим ли мы «видик»?
Март кивнул.
— Да. Не часто, но время от времени.
— Я не могу показать вам наш документал, как он будет показан в Сети, — объяснил ей Март. — Фильма, по сути, еще нет. Но у меня с собой диск, на котором запечатлены ваши дивные места. С удовольствием покажу вам отдельные фрагменты.
Хэп произнес одобрительно:
— Мне бы тоже хотелось их увидеть.
— Но сначала я должен кое-что вам сказать, — предупредил Март. — Это займет минут пять.
Ида снова улыбнулась.
— Вот и прекрасно. А я за это время заварю чай. Чай должен настояться.
— Вы ведь слышали поговорку о людях, которые видят мир сквозь розовые очки, — начал Март. — Это, конечно же, может быть понято и буквально. Если глядеть через стекла с розовым напылением, то все вокруг выглядит гораздо более приятным и здоровым. Я уж не говорю о тех чудесах, которые творят профессиональные фотографы и операторы, а также о компьютерном волшебстве.
Кит спросила:
— Разумно ли это, Март? Может, лучше не вглядываться во все слишком пристально и оставаться в неведении?
Март пожал плечами.
— Любовь тоже может вызвать такой эффект. А любовь к самому себе в этом смысле вообще вне конкуренции. Я как-то шел по улице, вдруг увидел парня со злобным взглядом и помятым лицом и подумал, что этот тип выглядит, как будто на него свалились все беды мира. А сделав еще два шага, я понял: это мое собственное отражение в витрине магазина. Когда я смотрю в зеркало осознанно, я выгляжу совсем по-другому. Для себя родимого я выгляжу гораздо приятнее.
Ида глубокомысленно изрекла:
— Любовь позволяет нам увидеть все то хорошее, что есть в человеке, все прекрасное и чудесное, мимо чего мы проходим в повседневной суете.
— Совершенно верно, и я могу привести вам интересный пример этого. Я люблю Кит, и думаю, что она прекрасна. Не просто прекрасна, но совершенна, и я повторял ей это снова и снова. Когда я попал сюда, все здесь выглядело очень, очень красивым. Ну, вы и сами это заметили.
Хэп и Ида согласно кивнули.
— Когда я смотрел на Кит, она выглядела прекрасно — но точно так же выглядела наша знакомая по имени Сью и некоторые другие женщины, которых я тут повстречал. Я призадумался над этим. Меня также удивляла одежда Кит, поскольку она совсем не изменилась. Кит выглядит прекрасно во всем, что на ней надето, и она смотрелась прекрасно вот в этом — в некоей детали нижнего белья, в том, что на ней сейчас, во всем. И все эти одежки тоже выглядели прекрасно. Но они не изменились. Они немного помяты, но сомневаюсь, что вы это заметили.
— Я точно ничего не заметил, — заявил Хэп.
— Вот это меня и удивляло.
Ида глядела на Марта, как обычно люди смотрят поверх стекол очков, только вот никаких очков у нее на носу не было.
— Вы хотите сказать, что с мужчинами все не так?
Март покачал головой.
— С мужчинами то же самое. Даже хуже, если на то пошло. Вы этого не заметили, но лицом я страшен, как смертный грех. И характер у меня не подарок. Одним из моих недостатков является то, что я слишком много думаю. Если уж мне забралась под шляпу какая-нибудь идея, я не могу остановиться, пока не обсосу ее со всех сторон. Всю прошлую ночь я размышлял, как выглядит Кит и почему это так, и под конец я все-таки дошел до истины.
— Расскажи нам, Винди, — попросила Кит.
— Да на самом деле все очень просто. Чем бы ни являлся фактор, который заставляет наши мозги воспринимать все в улучшенном виде, он не мог воздействовать на мой мозг в том случае, когда речь шла о Кит. Не мог по той простой причине, что восприятие Кит в моем мозгу уже было изменено любовью.
— Это делает вам честь, — улыбнулась Ида.
— Благодарю. Подобная мысль заставила меня поинтересоваться, а как же Кит будет выглядеть на тех кадрах, которые я уже здесь заснял своим цифровиком. Она там смотрелась восхитительно. Но только она одна.
— Мне это тоже кажется странным, Винди, — сказала Кит. — Почему этот фактор не действует на видео?
Март почесал подбородок.
— Думаю, я это понял. То, что я снял, ужасало. Нет, планы и ракурсы я взял правильно, все цвета передал верно и очень жизненно, а освещение было такое, что лучше не бывает. Я снял много видеофильмов и думаю, что умею это делать не хуже других операторов, но нынешний мой фильм превзошел все прежние работы. Понимаешь, что я имею в виду?
— Да. Фильм был снят превосходно, но то, что было снято, выглядело ужасно, за исключением меня.
— В точку! — Март выщелкнул диск из цифровика. — Это было вступление. Наверное, оно длилось больше пяти минут. Если так, то я приношу извинения. А теперь я продемонстрирую кое-что из снятого материала.
На экране появился голый холм, состоящий из камней и земли, изображение слегка покачивалось, поскольку Март снимал с плеча, а не со штатива. На верхушке холма находилась хибара, жуткая конструкция из ржавых листов жести, некрашеных древесностружечных плит и кривых подпорок из металлической арматуры. Перед ней тощий, как скелет, мужчина в рваном тряпье ковырял землю куском ржавого железа, копая ямки для посадки кустов. Сами подготовленные для посадки кусты были обернуты в рваную мешковину, и совершенно ясно было видно, что они не жильцы — или уже засохли, или сделают это в ближайшем будущем. Голоса Кит и Марта, остающихся за кадром, были обращены к истощенному человеку в лохмотьях. Человек выпрямился с улыбкой, явившей миру гнилые зубы, и вытер грязные руки о не менее грязные бедра. «Меня зовут Хэп Харпер».