«Если», 2009 № 06
Шрифт:
По дороге я старался не думать о случившемся, дабы не создавать предвзятых мнений. Доехал с незамутненным сознанием.
Очкарик-инвалид с цыплячьей мускулатурой исчез из запертой комнаты изолятора.
Охранник клялся, что периодически заглядывал в глазок. И удивлялся, поскольку заключенный всю ночь делал гимнастику. Заглянув в очередной раз, охранник заключенного не увидел. Поднял тревогу.
Стоя посреди комнаты в окружении своих подчиненных я чувствовал, как у меня шевелятся волосы, те, что еще остались вокруг лысины.
И вздрогнул, когда мой зам
— Я понял!.. Встроенная аппаратура!.. Металлические вставки в его коленях и локтях!.. Вот почему Герострат делал гимнастику! Он накапливал энергию!..
На моем лице против воли расплылась ухмылка.
Любой церновский физик на пальцах докажет вам, что это невозможно. В коллайдере используется магнитное поле с индукцией, которая в сто восемьдесят тысяч раз превышает индукцию магнитного поля Земли. Добились таких значений благодаря сверхпроводимости. В ЦЕРНе применяют сплав ниобия и титана, при сверхнизких температурах он утрачивает электрическое сопротивление.
Для ускорителя требуются магниты, очень мощные. Токи высокой плотности как раз и дают магнитные поля необходимой силы. Но лишь при температуре минус 271,3 градуса. Охлаждение с помощью жидкого гелия. У них ток двенадцать тысяч ампер.
Разве это можно чем-то заменить?
Хотя — нанотехнологии…
Нет, вряд ли. Да и надо быть идиотом, чтобы так изуродовать свое тело ради каких-то сомнительных возможностей.
Я обернулся к Тарантулу:
— Аппаратура в коленках?… Чепуха.
— Герострат действительно гость из будущего! Он ушел из камеры и вернулся к себе, в будущее!
— Мои сотрудники верят в сказки?… — осадил я зама. — Кто-нибудь думает, что это объяснение устроит начальство?
Отдел хором вздохнул. Так не думал никто. Поэтому никто и не ошибся.
Разнос был внушительным.
Мне рекомендовали усилить меры безопасности. Я усилил, хотя и не без труда. ЦЕРН занимает сто гектаров. И прежде всего, это внушительный комплекс зданий, расположенных на поверхности. А площадь его подземелий — в два раза больше. Людей, живущих тут постоянно — три с половиной тысячи. В два раза больше наезжает в ЦЕРН в преддверии и во время особо важных экспериментов. Как сейчас, например.
В один из дней камеры наблюдения зафиксировали несанкционированную активность в подземелье, у коллайдера — в ярко освещенном туннеле с вогнутыми стенами. Несколько раз мелькнуло озабоченное лицо Герострата. Схватить не успели.
Рискуя прослыть законченным параноиком, я вызвал саперов. После долгих препирательств с чудиками, саперов нарядили в костюмы, напоминающие одежду хирургов, такие использовали сотрудники ЦЕРНа при настройке аппаратуры коллайдера. Волосы упрятаны под шапочками-чехлами. Только защитных масок на лицах нет.
Саперы начали работу. Она затянулась. Собак, натасканных на поиск взрывчатки, использовать нельзя. Мир высоких технологий, все стерильно. Попадет собачья шерстинка в систему, и труд многих тысяч людей — насмарку…
Вскоре обнаружили взрывчатку — ту самую. Она была размещена в наиболее чувствительных местах. Злоумышленник
— Он повысил точность наводки в пространстве и времени! — кричал Тарантул, сверкая выпученными глазами. — Появился уже сразу в подземелье, чтобы не проходить через систему контроля! Установил взрывчатку — и назад!..
Я велел Тарантулу заткнуться.
Через день — еще одна попытка. И опять едва успели.
А у Герострата в запасе неделя. Даже больше…
Я отменил выходные. Сам почернел, осунулся. Теперь если на бегемота и похож, то на больного, оголодавшего и очень нервного.
Приняв снотворное, ложась в постель рядом с сопящей, видящей сны женой, я гадаю: не прозвучит ли ночью звонок, от которого мои волосы поседеют окончательно?
Чертов спаситель…
На территории появились молчаливые люди в штатском, с кусками льда вместо глаз.
Руководство обязало меня передать им всю накопленную информацию, что я и сделал незамедлительно. Меня отстранили от расследования. Обиды я не испытал. Наоборот, почувствовал облегчение. Теперь это их головная боль.
Охрана была усилена многократно. Камерами утыкали чуть ли не каждый метр.
Герострата загнали в угол. Если он и будет возникать в подземелье, то ничего не сможет добиться. Установить взрывчатку ему не позволят.
Герострат мелькнул однажды и, кажется, понял это.
Какое-то время ничего не происходило. Люди в штатском ожидали приезда настоящего Мирко Стефановича. Думаю, что за ним уже следили там, где он находился.
Отдел не участвовал в расследовании, однако временами кое-что просачивалось. Мне удалось выяснить по своим каналам, что Стефанович дружен с Сергеем Лосевым из России, тоже постоянным сотрудником ЦЕРНа. У Лосева тут репутация непризнанного гения. Они работают в паре. Лосев — генератор идей. Стефанович выполняет расчеты, ведет переписку с официальными структурами, оформляет документацию, готовит отчеты. В науке так бывает часто. Молодые ученые добились кое-каких успехов. Я даже подумал — рассказ Герострата не лишен определенной логики.
Прибыли Стефанович и Лосев. И, конечно же, оказались под очень плотным наблюдением. Жучков и скрытых камер вокруг них было, наверное, море. Спецслужбы любят сначала присмотреться.
Я тоже исподволь присматривался к происходящему. Снова тревожило ощущение, что я упустил нечто важное.
Неожиданно люди в штатском захотели со мной увидеться. Показали коротенькую запись.
Лосев поздним вечером сидел под торшером с книгой в руках, читал. Съемка велась с нескольких точек. Его квартира была набита скрытыми камерами. Запись явно смонтирована.