«Если» 2010 № 08
Шрифт:
Она пыталась заговорить, но не смогла. В глазах стояли страх и смятение.
— Ах, Пекуньо, если бы ты признался, что взял эту женщину к себе в дом, скольких неприятностей мог бы избежать! — заметил Астольфо.
Старик сокрушенно покачал головой:
— Я посчитал возможным оставить ее у себя. И для себя. Я уже далеко не тот, каким был когда-то.
— Твои тщеславие и продажность дорого тебе обошлись, угрожая не только кошельку, но и здоровью. Разве ты не знаешь, что женщина принадлежит к знаменитой парочке похитителей теней? Это пресловутая Флерайе.
Пекуньо от неожиданности разинул рот и потрясенно уставился на женщину.
— К-конечно,
— Она и ее сообщник, неотразимый капер Белармо, были партнерами во множестве весьма хитрых эскапад. Несколько лет подряд они успешно втирались в доверие, обманывали, воровали и грабили, получая неплохие доходы. Большая часть успехов достигнута за счет того, что Флерайе очень хороша собой. Разве не так, Фолко?
— Э-э-э… да. Это правда, — пролепетал я, сумев наконец оторвать взгляд от несомненных достоинств блондинки и огромных, серых, медленно влажнеющих глаз.
— Не обращай внимания на ее слезы, — посоветовал Астольфо. — По желанию она может лить их, как из канистры.
Глаза, будто по волшебству, высохли и полыхнули алой яростью.
— Несколько лет назад наши дорожки пересекались, и Флерайе спасла своего Белармо от участи, которую я готовил ему. Позднее я, возможно, раскрою свой план во всех подробностях. Но, как я понимаю, они поссорились. Более того, я уверен, что купленная вами тень принадлежит именно ее возлюбленному.
— То есть она не имеет никакого отношения к Морбруццо? — уточнил Пекуньо.
— Этот неистовый пират наверняка уже успел бы вернуть свою тень, где бы ее ни прятали и какую бы цену ни запросили. Нет, это тень Белармо.
Астольфо продолжал удерживать тень у плеча.
— И ты видишь, в каком она ужасном состоянии? Флерайе немало поработала, чтобы напитать ее ядом. Смена красок, которую мы видим, тошнотворные оттенки и тона — явные тому доказательства.
— Яд…
Едва слышный шепот Пекуньо казался эхом самого себя.
— Разве она не подстрекала тебя завернуться в тень? Не расписывала, каким бравым ты будешь выглядеть, когда она придет в твою спальню? Но гнев и ревность, бушующие в глубинах этой тени, высосали твою мужскую силу и еще больше тебя состарили. Разве не так?
— Чистая правда, чистая правда, — причитал Пекуньо. — И если ты достанешь из глубин тени саблю, которую она туда уронила, и дашь мне…
— Нет-нет, — отказался Астольфо. — Ничего подобного. Я спас твою жизнь, и теперь ты у меня в долгу. Ровно на три тысячи золотых иглов. Остальные три тысячи я получу от Белармо, когда мы спасем его из той гнусной дыры, где его пытают.
— Он еще жив?
— Будь он мертв, то есть если бы любовница избавилась от него, его тень выглядела бы бледной и жалкой, почти безжизненной. Но сейчас она находится в полной гармонии со своим хозяином, отражая его состояние. Полагаю, всему положила начало ссора любовников, причиной которой стала ревность.
— Грязная кабацкая девка! — выплюнула Флерайе. — Потаскуха с титьками, как причальные тумбы! Зад — как бочонок для мусора!
— И поэтому ты подкупила его людей, и они ополчились на него, а ты осуществила свою месть, — кивнул Астольфо. — Но тут ты сообразила, как получить несколько лишних монет и довершить унижение Белармо, а заодно и моего друга Пекуньо.
— Последнее время у меня нет настроения нянчиться с самодовольными фатами, — отрезала Флерайе.
— И все же единственный способ избежать виселицы — сказать, где можно найти твоего любовника. Спасая его, ты спасаешь себя. За остальные преступления тебе полагается трюм в плавучей
После этого девица призналась, что Белармо лежит в подвале склада в Смрадном переулке, и объяснила, как туда попасть. А потом, окинув мастера злобным взглядом, добавила:
— Осмелюсь предположить, Астольфо, что мы еще встретимся. И, возможно, в следующий раз тебе повезет куда меньше.
— Возможно, к следующему разу Фолко научится лучше орудовать шпагой.
Итак, Пекуньо получил в награду жизнь и остаток здоровья. Астольфо стал богаче на шесть тысяч иглов. Белармо был спасен от мук. Моей же наградой стали бесконечные учебные поединки с Мутано и, как следствие, черные, будто оникс, и пурпурные, словно закат, кровоподтеки. Поверьте, обучение ремеслу похитителя теней дается нелегко, и я не стал бы так бездумно рекомендовать его всем тем, кто познакомился с моей историей.
Перевела с английского Татьяна ПЕРЦЕВА
Далия Трускиновская
Троянский кот
Евдокии Кудрявцевой — с искренней благодарностью.
Иллюстрация Евгения КАПУСТЯНСКОГО
В ночь с 5 на 6 июля 1898 года домовладельцы, живущие на Большой Купеческой, их семьи и постояльцы были разбужены выстрелами. Перестрелка длилась недолго. Выглянув в окна и убедившись, что нигде нет пожара, обыватели улеглись спать.
Наутро полицейские сыщики обходили дома справа и слева от участка, недавно приобретенного негоциантом Зибенштейном, спрашивали о количестве выстрелов, о прочих звуках, о точном времени пальбы и о тому подобных глупостях. Обыватели поняли, что револьверной стрельбой баловались в будущем Зибенштейновом доме, который строили с прошлого года и уже подвели под крышу. Владелец оптового склада колониальных товаров Лабуцкий по вечерам играл в трактире с частным приставом Беренсом на бильярде и по дружбе спросил его, что случилось.
— Да вроде ничего не случилось, — сказал Беренс. — Может, студенты дурака валяли. Стекла в первом этаже перебиты, и все.
Студентов не поймали, собранные сыщиками гильзы выбросили, стекла Зибенштейн купил новые — так это дело и забылось.
А меж тем особняк, еще не став настоящим домом, приобрел первого жильца.
Это был столичный житель Адам Боннар, забравшийся в провинциальный город по важной причине — он служил в частном сыскном бюро и преследовал плохого человека, лишившего жену самого обер-полицмейстера фамильных бриллиантов. Бриллианты отнюдь не были украдены, а просто исчезли при очень сомнительных обстоятельствах — фигурировали там и тайные визиты полицмейстерши в некую гостиницу, и вранье насчет помирающей тетушки, и сплетни прямо в каком-то гомерическом количестве. Потому-то пострадавший супруг через подставное лицо обратился к светилам частного сыска.