«Если», 2010 № 09
Шрифт:
— Он говорил не о зубах, но о судьбе, — возразил Мартин.
— Но я слышала про зубы.
— Ты была невнимательна.
— Верно, мне было слишком страшно.
— Будем надеяться, что Янина впитывала все, как губка.
Помощник вывел их за последние ворота.
— Стоя в этой очереди, люди тратят попусту уйму времени, — заметила Янина. — Почему утильщики не собирают его?
— Кому хватит ума забирать время у Крестного Отца, — возразил Мартин.
— Но вы будете отбирать время
— Нас обыскивали каждый раз, когда мы проходили ворота, — произнесла Чемберс. — Мы не могли пронести внутрь паузер.
Янина указала на хвост, тянувшийся наружу из последних ворот.
— Похоже, что вам незачем было это делать.
Мартин повернулся к Чемберс:
— Жуткая идея.
— Угу, — согласилась она.
— Я хочу сказать… действительно страшная.
— Опасная.
— Глупая.
— Безумная.
— Конечно, безумная, — сказал Мартин. — Целиком и полностью.
— Абсолютно согласна с тобой, — отозвалась Чемберс. — Неси оборудование.
Оказавшись на корабле, Чемберс заглянула в чемоданчик, еще более неряшливый, чем тот, с которым пришлось расстаться в России. Ей не приходилось видеть столько сверкающих нитей времени, плотно уложенных в таком небольшом пространстве.
— Здесь должно быть никак не меньше ста тысяч часов.
— Вот времени-то… — протянул Мартин. — Годы и годы…
— Это прекрасно, — проворковала Янина, лицо которой озаряли отблески времени. — То есть прекрасно, что я повидала Толстого, но видеть сразу столько времени — это просто чудо.
Чемберс захлопнула чемоданчик.
— Отлично, следующая остановка 17 апреля 1983 года.
— Нам надо убить двадцать минут, оставшихся до старта, — сообщил Мартин, раздавая таблетки ДзАМК из стоявшей на пульте коробочки. — Могу подсоединить нас к свежему воздуху, кто хочет, может глотнуть соку.
— Мне, э… надо в туалет, — промямлила Янина и направилась в заднюю часть корабля.
— Хочешь буррито? [4] — спросил Мартин у Чемберс. — Я бы расправился с разогретой лепешечкой.
— Мне казалось, что их уже не существует.
Мартин проверил цифры.
— Нет, две недельки у нас еще есть в запасе.
— А это значит, что за счет сбора временного утиля они просуществовали, по меньшей мере, на год дольше.
— На восемь месяцев… и отлично.
— Отлично… для твоего желудочно-кишечного тракта.
Мартин с дымящимся буррито уселся на кушетку.
— Послушай-ка, интересно, сколько замороженных лепешек могли бы мы приобрести на все это время?
— Это время мы потратим не на приобретение мексиканских деликатесов.
— Я это понимаю… Но просто в качестве мысленного эксперимента?
— Это не мысленный эксперимент,
— Так сколько же? Чемберс вздохнула:
— Семьсот тридцать три тысячи восемьсот двадцать четыре штуки.
— Можем отчаливать? — спросила Чемберс у Мартина, когда он вернулся в кабину, освободив атмосферные разъемы.
— Действуй.
Чемберс подвела корабль к очереди на Рельс. Мартин сел возле нее.
— Что-то Янина застряла в туалете.
— Должно быть, съела один из твоих буррито.
— Перестань осмеивать мое любимое блюдо. — Мартин скороговоркой доложил координаты места назначения оператору Рельса. — А теперь, — продолжил он, глянув на Чемберс, — я вижу улыбку женщины, которая сбором утиля заработала свою свободу.
— Ты и сам сияешь, как начищенный пятак, — усмехнулась Чемберс.
— А ты хихикаешь, — отреагировал Мартин, прежде чем подтвердить стандартную процедуру отлета.
— Я счастлива. Настало время, которое не могло мне и присниться, вот я и хихикаю. — Она направила корабль к Рельсу.
— Забавно, — молвил Мартин. — А я бы сказал, что веселящего газа [5] надышалась.
— Это я-то надышалась?
— За все годы нашей совместной работы ты единственный раз смеялась, когда я случайно напустил в атмосферу закись азота. — Он отдал распоряжение оператору Рельса начинать запуск. — Неужели забыла: ты же сама всегда попрекаешь меня этим случаем. Признайся, ты ведь не из смешливых.
— Верно, — согласилась Чемберс. — Я не из смешливых.
Мартин поставил задержку.
— Прибыли! 17 апреля, 1983,00, 22:06:53. — Он повернулся в кресле. — А знаешь, у меня даже голова покруживается…
Чемберс поднялась, а потом рухнула в кресло.
— Янина, — выдавила она.
— Ее здесь нет, — подытожил Мартин, после того как они с Чемберс ввалились в квартиру Янины.
— Что и следовало доказать.
— Она забрала учебники.
— И оставила коробки из-под пиццы. — Чемберс взяла верхнюю. Янина оставила на ней трогательные послания: ПРОСТИТЕ МЕНЯ и СПАСИБО.
— Мы можем вернуться…
— Смеешься? — спросила Чемберс. — И опять запутать временную линию? Крестный Отец этого не простит.
— Можно иначе. Девица должна проявиться в каких-нибудь регистрационных журналах.
Чемберс села на кушетку Янины и вздохнула:
— Бессмысленно. Ты был прав. Крестный Отец говорил о судьбе.
Он знал, что так и должно случиться. Стало быть, теперь «все будет так, как и должно быть».
Мартин сел возле Чемберс.
— Собрать временной утиль в очереди нам предложила Янина. — И она оставила нам половину.