«Если», 2011 № 07
Шрифт:
— Как же мы теперь без колодца?
— Снега с веток наберем…
— А завтра?..
Угрюмые, озабоченные, они перешли на ту сторону, остановились. Похоже, строения пропали еще до начала вчерашней метели — в крайнем случае, до того как она кончилась. Хрупкий влажный снежок лежал ровным, нигде не порушенным слоем.
— М-да… — сказал Стоеростин. — Я ему не завидую…
— Ты о ком?..
— Об этом вашем… Обрященке…
— Обрыщенке, — поправил Мурыгин.
— Теперь ему еще и эти участки выкупать…
— Выкупит.
— Колодец пропал — плохо… —
Ответить помешали.
Умб!..
Обоих приподняло и шлепнуло оземь. Разлетелись алмазные брызги.
— С ума сошел?.. — заорал Костик, вскакивая. — Это же мы!.. Своих не узнаешь?..
Умб!..
Падение повторилось. И опять их отшвырнуло в ту же сторону — откуда пришли. Не искушая более судьбу, кинулись бежать. Очутившись на своей территории, обернулись, ошарашенные, мокрые, сотрясаемые дрожью.
— Совсем оборзел?.. — крикнул Костик, потом запнулся — и вдруг изумленно захихикал. — Слушай, Серый!.. — чуть ли не в восторге повернулся он к Мурыгину. — По-моему, нас наказали… Гулять не выпускают…
Стискивая несессер, Мурыгин свободной рукой стряхивал влагу с куртки. Недвижные глаза его были устремлены за овражек.
— Это не он… — глухо произнес Сергей Арсентьевич.
— Кто не он?
— Там, за овражком — не наш, — все тем же замогильным голосом изронил Мурыгин. — Это кто-то еще участок себе оттяпал… Ты же видишь, шуганули нас! Не нравимся мы кому-то…
Словно подтверждая его слова, в следующий миг обоих погладили. И не просто погладили, еще и понянчили, отняв от земли. Успокойтесь, котики, просто не ходите туда… Там злой… Ласково подтолкнули в сторону миски…
Ошеломленно облизываясь, побрели, куда велено. Вокруг по-прежнему шуршало и хлюпало. Снег обрывался в снег.
— Хорошо хоть инструмент в карман сунул… — ворчал Костик. — Добывай потом… с той стороны… Паста — ладно, а вот щетка… — Помолчал, покряхтел. — То-то у меня ваш поселок из головы не выходит! — признался он. — Зеленая зона… Потом, ты говоришь, нашелся кто-то смелый. Взял да и застолбил себе участок. И пошло-поехало… Как же ты теперь в город будешь выбираться?
Мурыгин вздохнул.
— Через заливной луг, через Пузырьки… Как еще?..
Среди стоеростинского барахла нашлось и пластиковое ведерко из-под мороженого. Хотели собрать в него снег с веток, но Костик заколебался.
— Зубы застудим, — мрачно предрек он. — А у меня коронка падает…
Отдал ведерко, вернулся к миске — и замер.
— Серый… — позвал он. — Ну-ка поди сюда…
Серый подошел — и тоже замер. В узорчатом венце отростков стояла вода. Водица. Теплая, поскольку над ней поднимался парок. Но самым поразительным было то, что примерно там, где раньше на спиле располагался центр годовых колец, толкался снизу кулачок родника. Однако уровень почему-то не повышался.
— Ну так это совсем другое дело… — Костик стал на колени и поднес губы к подвижному водяному бугорку.
— Куда рыло суешь?.. — придя в себя,
Вскоре объявились пропавшие кошки. Видимо, пошастали по округе, иного жилья не нашли и, решив, что от добра добра не ищут, вернулись к прежним покровителям, таким же бездомным, как и они сами. Пришлось скормить им вторую банку сардин, поступив на сей раз бережливее: разломали полбуханки и смешали с содержимым консервов.
— Специалистами открыты у паразитов паразиты… — хмуро процитировал Костик, подставляя испачканные в сардиночном масле руки под водопадик, изливающийся из наклоняемого Мурыгиным ведерка. Влагу можно было не экономить. Похоже, поилка была неиссякающей. — Ну так что решил? В город идешь?
— Да надо бы… Куплю консервов подешевле. Они ж нас к вечеру съедят!
— Пожалуй, я с тобой…
— А-а… Все-таки манят блага цивилизации?
— Да. Одно. — И Костик предъявил левую туфлю с отставшей подошвой. — Как я сразу не сообразил резиновые сапоги надеть…
— А они у тебя есть?
— У соседей лежат. Вместе с твоими чемоданами. Кстати, чемоданы прихвачу…
Окольный путь оказался тернист и скользок. Кое-как перебрели хлюпающий и чавкающий заливной луг, выбрались на поросшую ивняком насыпь, тянущуюся влево до самой дамбы, а вправо — невесть куда. В ту сторону Мурыгин не ходил ни разу.
— Козел!.. — заругался Костик, пытаясь очистить обувь подтаявшим снежком.
— Кто? Не я, надеюсь?
— Да этот! Который себе за овражком участок оттяпал… Ну я ему сделаю!
— Что ты ему сделаешь? Всех кур ночью передушишь?
— Еще не знаю. Придумаю что-нибудь… Так где они, эти твои Пузырьки?
— Там… — Мурыгин не слишком уверенно махнул рукой. — За рощей… Давай-ка лучше к дамбе. Может, автобус придет…
И заскользили они по насыпи к дамбе.
Вскоре ивняк кончился. Справа раскинулось обнесенное колючей проволокой учебное поле, принадлежащее базирующейся неподалеку части МЧС, откуда, скорее всего, и приезжала позавчера многострадальная гусеничная амфибия. Из крохотных вороночек во влажном снегу торчали мертвые стебли бурьяна. По всей территории растопырились щиты с предупреждающими надписями и ржавели какие-то выстроенные рядком болванки: не то оболочки бомб, не то ракетных боеголовок.
Слева замаячила бетонная коробка. Считалось, что ожидающие автобуса дачники могут укрыться в ней от непогоды. На пятачке перед переездом никакого автобуса не обнаружилось — стояли только две легковушки и пикапчик, кажется, принадлежащий владельцу исчезнувшего строения в романском стиле. Водители, покинув салоны, яростно бранились. Двое убеждали в чем-то третьего, а тот, судя по жестам, упорно стоял на своем. На дамбу въезжать не отваживались. Зато кое-кто, видать, попытался уже одолеть ее в пешем строю — пальтецо на одном из спорщиков было от поясницы и ниже замарано мокрой глиной.