«Если», 2012 № 10
Шрифт:
С сорока шагов Хартуэлл, должно быть, увидел перемену в моем лице. Его торжествующая улыбка сменилась натужной ухмылкой. Я был ранен, зол как черт и не склонен к пощаде. Шутки кончились. Вероятно, впервые в жизни он стоял перед лицом настоящей опасности.
— Что ж, позвольте представиться, — мой задыхающийся голос преодолел разделявшее нас расстояние. — Меня зовут Смерть.
Ухмылка исчезла — у Хартуэлла в ужасе отвисла челюсть, на белых бриджах для верховой езды расплылось влажное пятно, от него пошел парок. Я выстрелил. Развеялся пороховой дым, явив моему взгляду лежащего ничком в траве Хартуэлла. Пуля вошла точно в лоб, отчего затылок разлетелся на осколки и ошметки.
— Сержант, приведите мою лошадь.
— Но сэр, вам же нельзя верхом! Давайте лучше мы вас в Баллард-Хауз…
— В Баллард-Хаузе нет врача. Ступайте за лошадью.
Провести дни, а то и недели, на койке в имении — не лучший выбор, ведь сэру Чарлзу непременно захочется узнать, по какой такой причине мы с Хартуэллом стрелялись.
Сержант выполнил распоряжение, и мы вдвоем тронулись в путь. Когда впереди показался город, Адамс натянул поводья и повернулся ко мне.
— Сэр, предлагаю остановиться и передохнуть. Я вам помогу слезть с коня.
— А я вам, сержант, предлагаю поднять руки. — Мой пистолет уже смотрел ему между глаз. — Как вы могли убедиться, я неплохой стрелок. Пока вы ходили за лошадью, я успел перезарядиться.
Мрачная мина Адамса сказала мне все, что я желал знать.
— Сэр, но надо же осмотреть рану…
— Вам надо задержать меня, чтобы я истек кровью.
— Да помилуйте, сэр, с чего бы?
— А с того, что вы участвовали в противозаконной дуэли! Бросайте мушкет и штык в канаву и убирайтесь отсюда!
Наконец мы добрались до Уимбурнминстера, и в ту же минуту все поплыло у меня перед глазами. О том, как врач выискивал пулю в животе, сохранились лишь обрывочные воспоминания. Потом я закрыл глаза, а открыл их в августе.
За этот срок очень многое переменилось. Генерал Уэлсли приказал майору Джордану прибыть в действующую армию, а мой непосредственный начальник, в свою очередь, послал мне письмо с требованием принять все необходимые меры относительно искрового семафора; пакет так и лежал нераспечатанным возле больничной кровати. Врач был категорически против моего отъезда, он утверждал, что лежать необходимо еще не одну неделю. Дескать, кровь моя отравлена пулей, и он прежде не видел ни одного выжившего пациента с таким сильным жаром.
— Сэр, положа руку на сердце: удивлен, что вы вообще проснулись. Ваше тело исцеляется, но я опасался, как бы лихорадка не повредила мозг; тогда бы вы остались мертвецом с бьющимся сердцем.
В первый раз пройтись по палате мне удалось лишь спустя двое суток. Рядом с койкой лежали седельные сумки, а в них сохранились дневники сэра Чарлза. И я, смирившись с тем, что на коня сесть смогу еще нескоро, решил их прочесть от корки до корки.
Как я и ожидал, дневник 1809 года содержал в себе хронику разочарования. Сэр Чарлз воздействовал электрическим зарядом на два янтарных шара. На один из них — якобы передающий — он направлял свои сигналы, и те возвращались обратно. Изобретатель поспешил с выводом, будто бы пульсация исходит уже от второй сферы. Не проведя должной проверки, сэр Чарлз решил продемонстрировать эффект сэру Генри. Результатом явился унизительный провал, о котором мне было известно с самого начала.
В ходе последующих экспериментов он обнаружил пульсацию, которая временами отличалась от передаваемых им сообщений. Искажения бывали столь велики, что текст менялся до неузнаваемости. И тогда возникло предположение: а что если у французов есть похожее устройство, и он слушает переговоры?
Как поведал дневник, правда оказалась куда более странной.
Нынче ко мне пришло понимание. Новые сигналы, как и отражения моих собственных, исходят из янтарной сферы. Словно в этой сфере кто-то заключен, и этот незнакомец, выучив мою азбуку из тридцати шести степеней интенсивности, пытается вести со мной
Далее следовал перерыв в несколько недель, с редкими пометками о прибывавшем оборудовании. Наконец в имение доставили генератор, и записи хлынули потоком.
С каждым днем она все лучше изъясняется по-английски. Да, я уже знаю, что в сфере заключено существо женского пола. Эти создания, в отличие от нас, не носят имен, но для себя я решил звать ее Электрикой. Она, в отличие от моей жены, влюблена в естественные науки и отменно в них. разбирается. А ее понимание природы электричества достигло поистине заоблачных высот. Жаль, мне пока не удалось выяснить, к какой цивилизации принадлежит Электрика — египетской, китайской, индийской или она дочь другого, неведомого народа. Дабы упростить общение между нами, она создала систему из коротких и долгих электрических импульсов, сгруппировав их по четыре — каждая группа соответствует букве или цифре. Сия азбука уже полностью заменила мою неуклюжую, из тридцати шести степеней интенсивности заряда.
Я читал — и с трудом верил прочитанному.
Подобно тому, как мы научились хранить тела животных в колбах со спиртом, народ Электрики умел сберегать электрические заряды, и это позволяло переносить образ мышления человека в янтарный шар. В строгом смысле слова, эта женщина не живет, но пока в шар поступает электричество, ее мыслительные процессы действуют.
Сегодня она описала свой народ — Боже Всемогущий, сколько же между нами отличий! Люди эти сочетали все достоинства древнегреческих философов с достоинствами благородных варваров. Во что бы то ни стало надо найти руины их цивилизации, ведь тем самым мы обретем кладезь бесценных знаний, получим разгадки величайших тайн! Сдается мне, это место лежит где-то невдалеке от Египта, ведь именно на рынке в Египте я купил шар у торговца редкостями. Соплеменники Электрики не возделывали, подобно нам, землю., - отнюдь нет, они смотрели на мир как на громадное охотничье угодье и не обременяли себя оружием. Они добывали благородную крупную дичь, подобно тому как стая гончих догоняет и валит оленя.
В задумчивости я оторвал взгляд от строк. Кого способна одолеть голыми руками группа людей? Разве что козу или овцу. Убить крупного зверя без оружия — задача для человека непосильная. Стая волков может завалить оленя, но у волка мощные челюсти и длинные, острые зубы. Я возобновил чтение.
Вскоре зашел разговор о том, как бы Электрике обрести зрение, слух и голос, и она подсказала способ. Вокруг янтарного шара сэр Чарлз разместил две дюжины заряженных пластин, а от них провел провода к вороньей голове. Как известно, вороны способны подражать человеческой речи. Правда, в ходе наладки методом проб и ошибок погибли десятки птиц — долго не удавалось получить заряд достаточной, но не чрезмерной мощности. К середине 1809 года Электрика обрела способность видеть, слышать и изъясняться при посредничестве вороны, соединенной с янтароскопом клавесинными струнами.
Так что в шутках Моники насчет любовницы, которую ее муженек прячет наверху, как ни странно, содержалась доля правды. Сэр Чарлз души не чаял в своей вороне, получившей от него вместо клетки целую комнату. Провода, соединявшие Электрику с птичьей головой, давали ей изрядные возможности. Для нее покупались книги, и она научилась переворачивать страницы клювом. Так Электрика получила знания о наших ремеслах, о паровых и электрических механизмах, о географии, истории, математике и философии.