«Если», 2012 № 10
Шрифт:
— А если это случится снова?
— Э, не думаю. Крыша протекла, и некоторые коробки размякли. После того я забирался туда пару раз, затянул потолок полиэтиленом и оттащил коробки с сырого места на полу. Да, там много чего нужно сделать, но я не могу, слишком много всего под ногами. У меня наверху две комнаты, Даниэль, которые больше мне не принадлежат, мне туда даже не зайти. Но в случае протечки я все же сумею до нее добраться и что-то сделать.
— Пожалуй, вам не мешало бы сделать ремонт.
— Хотелось бы, но не думаю, что кто-нибудь, кроме
— Антонио, — Даниэль умолк, подбирая нужные слова, — вы же знаете, что вам не следует этого делать.
— Эх, да, я знаю. Но ведь с ремонтниками нынче требуется столько разрешений, проверок, задают столько вопросов, и всегда необходима проверка регистрационных записей.
— Мне интересно, как вам удалось сохранить здесь этот дом, рядом с каркасами и прочим. Одни налоги чего стоят.
— Ах, Даниэль, боюсь, что я их не плачу.
Даниэль открыл одну из книг, лежавших у него на коленях. Это оказалась работа по паровой тяге, с рядом предположений относительно возможного ее применения в будущем. Иллюстрации были великолепны.
— Не понимаю, как вам это удалось, — сказал он, не поднимая глаз.
— Сейчас объясню, — ответил Антонио. — Поначалу я хотел всего лишь как бы отсрочить оплату счетов за отопление. Уют мне здесь не так уж необходим, но важно, чтобы трубы не замерзали — потоп обернулся бы сущей катастрофой, — и надо поддерживать в доме достаточное тепло, чтобы не приходилось растапливать камины, которые тоже весьма опасны.
— Я бы вообще остерегался здесь любого огня. Вы наверняка нарушаете все противопожарные требования.
— Я знаю, Даниэль, знаю… У меня все просто… хм… совершенно запущено. Так вот, я намеревался сделать перерыв с оплатой отопления всего лишь на несколько месяцев. Чтобы это провернуть, нашелся один парень, Стивен, и никакой платы с меня не взял. Он тогда ошивался в Аллее и был настоящим компьютерным гением. Когда я потом встретился с ним, он сказал, что пришлось «изъять мой дом из записей». Я и вправду не знал, что это означает. Он объяснил, что переправил назначение здания с жилого дома на городское коммунальное сооружение. Дескать, таких строений по городу сотни. И что больше не придет ни одного счета — все будет оплачивать город.
— А если бы кто-то из муниципальных органов пришел проверить свою собственность?
— Да, поначалу здесь появлялись какие-то рабочие на грузовиках. Наверное, дом значился как какой-нибудь склад. Я объяснял, что это часть библиотечной системы. Они уезжали. Пару раз даже выражали сочувствие, что у меня тут не убираются. А я отвечал, что если библиотекам еще сильнее урежут бюджет, то для обогрева зданий мы будем жечь книги. И один парень сказал, что особой потери от этого не будет: мир и так уже весь цифровой. И я, как низкий предатель, согласился с ним! Мы все невесело посмеялись. Но потом за все
— А тем временем никаких счетов ни за электричество, ни за газ, ни за воду?
— Ни за канализацию, ни налогов за собственность, вообще ничего. Я живу здесь совершенно задарма… Наверное, я преступник, да?
Даниэль подумал и покачал головой.
— Не мне судить. Я понимаю, как это произошло. Вы всего лишь хотели сохранить свой дом. И свои книги.
— Даниэль, если я лишусь этого, от меня ничего не останется.
— Может, вам следует подарить все это библиотечной системе, частью которой вы притворялись. Или какому-нибудь музею. И вы смогли бы навещать свою коллекцию… словно вы сдали ее на хранение.
— Да они и так забиты: у них в подвалах тонны того же, что и у меня. Помещений нет, да и на то, что есть, никто не хочет смотреть. Прямо из-под нас исчезает целый мир, а большинство этого даже не осознает!
— Но, Антонио, я провожу целые дни, а иногда и ночи за изучением потоков данных и анализом бесконечного течения событий. И думаю, что все миры именно это и делают. Они исчезают.
Внезапно раздался громкий стук в дверь, ветхое дерево затряслось в косяке. Антонио в испуге подскочил.
— Сюда никто не приходит, — выдавил он из себя. — Вы были первыми за долгое время.
Антонио приоткрыл дверь офицеру в форме Министерства здравоохранения.
— Что вам надо?
— Мистер Эшер? Не могли бы вы открыть дверь? Нам надо поговорить.
Антонио медлил, и Даниэль прошептал ему:
— Вам лучше подчиниться.
Тот открыл дверь. За молодым человеком в форме стояла группа рабочих в защитных костюмах и желтых масках.
— Сэр, мы получили сообщение. Мы собираемся пройти внутрь и осмотреть помещение.
Антонио посмотрел на Даниэля.
— Они могут это сделать?
— Это Министерство здравоохранения. Им достаточно сообщения обеспокоенной стороны.
Когда офицер проходил в дом, Даниэль разглядел, что тот был лишь несколькими годами старше Лекса. От челюсти к шее у него бежали завитки рыхлых рубцов, говорившие, что во время последней пандемии он оказался одним из немногих счастливчиков.
— А кто вас вызвал? — спросил Даниэль.
Офицер оценивающе посмотрел на Даниэля.
— Все, что я могу вам сообщить: это был недавний обеспокоенный посетитель этого дома. И его вызов не лишен оснований, должен заметить.
Даниэль вернулся домой поздно и сразу прошел к себе в кабинет. Он был все еще там, когда постучался Лекс.
— Ты в порядке, папа?
— В полном. Я все-таки надел маску и мало к чему прикасался. Это был всего лишь долгий день и вечер.
— А что с мистером Эшером? Что будет с ним?
Даниэль взглянул на сына, печально смотревшего на него.