«Если», 2012 № 12
Шрифт:
Собственно, он мог бы этого и не делать — операция была уже завершена. Крякнул специалист, отряхнул ладошки и, не поднимая глазенок, подошел к стоящему столбиком Криме.
— Ты… это… — в затруднении начал он и умолк.
— Но ты же сам велел ничего не трогать… — пролепетал в оправдание тот. — Только присмотреть… А Абитрион занят был…
— Ну, правильно… — нахмурившись, согласился Тренеу. — Все ты сделал, как надо… Одна просьба: никому ни словечка, договорились?
— Про что?
— Ну… про то что Пальцы рыскали…
Рыскали? Бесконтрольно? Ну уж нет, Крима еще умишком не тронулся! Бесконтрольно… В том-то и дело, что не рыскали они, а совершали вполне осмысленные действия. Без участия Кримы.
Ликующее мурло Балбела, раздвинутое злодейской ухмылкой, было даже шире обычного.
— Как насчет того, чтобы копытца почистить? — вкрадчиво осведомился он.
— Кому?
— Мне.
— С какой это радости?
— А с такой радости, что я тебя и заложить могу. Кто Пальцы на Правой Руке распустил?
— Иди ты… в чертоматку! — ругнулся Крима. — Я только за Ногти отвечаю!
— Ну вот и отвечал бы за Ногти! А раз, кроме тебя, на Правой никого не было — значит, что? А?! Значит, велели за Пальцами последить… А когда я тебя о том же просил, куда ты меня послал?..
— А знаешь, — неожиданно для самого себя сказал Крима. — Я почищу тебе копытца, Балбел. Почищу, отполирую… Если ты честно ответишь мне на один вопрос. Честно.
Ухмылка стала несколько застывшей.
— Ну?.. — осторожно молвил заведующий Пальцами Левой Руки.
— Мы действительно управляем Телом?
Ухмылки как не бывало. Выпуклые глазенки метнулись в панике. Толстячок не знал, куда бежать.
— Или только притворяемся, что управляем?.. — процедил Крима, не сводя с него пронзительного взгляда.
— Да что ж ты за придурок! — простонал Балбел. — Ты о двух головенках, что ли? Откуда ты вообще взялся такой? Не рожает таких чертоматка!..
Крима уронил плечики.
— Ясно… — мертвым голоском произнес он. — Спасибо…
И опустился на коленочки с явной целью почистить копытца Балбелу. Тот отскочил.
— Ты меня ни о чем не спрашивал! — отчаянно взвизгнул он. — А я тебе ничего не отвечал! Понял? Ты понял меня, Маникюр?..
Крима стоял на коленочках и машинально водил лапками, будто и впрямь оглаживая чьи-то копытца.
Он перебирал в памяти случай за случаем — и все совпадало. Взять хотя бы недавнюю ночную тревогу: сначала взметнулась Рука — и лишь потом прозвучала запоздалая команда Белуая. Всплыл в пушистой головенке и первый день службы, когда Пальцы на Левой сработали сами собой, без приказа…
Единственное исключение — та давняя шалость старичков, из озорства подстроивших взмах Руки, стряхнувший Криму во Внетелесье… Однако исключение ли это? Вдруг не было никакой шалости —
Да запросто!
Истина с самого начала была у него перед глазенками. Угрюмая, нагая истина, от которой впору самому прыгнуть в Бездну!
Уж лучше бы оказался правдой самоубийственный заговор начальства против Тела — нелепый, преступный, но все-таки заговор! Его можно разгадать, с ним можно бороться. А вот представить, что ты — никто… и Менингит — никто, и сам Этерафаопе Аброн… Паразиты, обитающие на Теле и возомнившие себя его хозяевами… Или даже не возомнившие, а всего лишь старательно прикидывающиеся друг перед другом…
Зачем ты здесь, Крима? Ради чего появился на свет? Раньше у тебя сомнений по этому поводу не возникало — ради того, чтобы служить Телу! Не щадя силенок, а если потребуется, то и самой жизни, содержать Ногти в исправности… Да, любой чертик смертен, но он полезен, он необходим… Без него Тело остановится!
Что остается? Махнуть на все лапкой, подобно Арабею, бросить свой участок на произвол судьбы (старайся, не старайся — один черт!) и побрести от нечего делать вдоль Спинного Хребта, зубоскаля, ерничая и ни на мгновение не забывая, какие они тут все дураки. Или лжецы — ежели чуть поумнее…
Смута… Подумаешь, Смута…
Да, кстати! А что тогда такое Смута? Можно, конечно, перессориться всем, передраться, но как потерять контроль над Телом, если контроля не было?
— Ты в порядке? — спросил Арабей, тревожно заглядывая в глазенки скорчившегося на корточках Кримы.
— Ничего, — выдавил тот. — В Бездну не сигану, не бойся…
— Ну и на том спасибо… — мрачно изрек Арабей, присаживаясь напротив.
— Зачем? — спросил Крима.
— Что зачем?
— Зачем мы притворяемся? Зачем делаем вид, что управляем? Жили бы и жили…
— У-у… — понимающе протянул Морпион. — Стало быть, и впрямь докопался… Выпытал всю Подноготную?..
— Зачем? — повторил Крима.
— А затем, друг ты мой сердечный, — назидательно молвил Арабей, — что иначе система вразнос пойдет… Старших уважать перестанут, начальство… Чертоматка не будет знать, кого рожать…
— А Смута?
— Не понял…
— Я хочу знать, что такое Смута, — не разжимая зубенок, упрямо проговорил Крима. — Что она такое на самом деле…
Морпион качнул обломанным рожком.
— Удивляюсь я тебе, Маникюр… Неужели мало было?
— Мало, — сказал Крима.
— Белая Горячка, — сухо сообщил Арабей. Взглянул исподлобья на озадаченного собеседника и счел нужным пояснить: — Она же Белочка. Это и есть то, что мы в гордыне своей называем Смутой.
«Почему Белая?» — чуть было не переспросил Крима, но тут же сообразил, что наверняка по тому же самому, почему Лампочка — Синяя.
— Кстати, вот-вот по-новой стрясется, — добавил Арабей. — Шкурки-то… глянь!